Ловушка

— Впечатляюще, — сказал Ричер.

— Клянусь моей задницей, — усмехнулся Девитт. — Вторая главная проблема — вес. Пехотинцы забирались на борт до тех пор, пока проклятый вертолет не становился слишком тяжелым, чтобы взлететь. И тогда наши стрелки начинали сталкивать пехотинцев, оставляя их на поле боя. Возможно, на смерть. Не самое приятное чувство. Однажды Вик взял на борт всех солдат, но не смог взлететь. Тогда он наклонил штурвал вперед и полетел вдоль поля, пока не образовался встречный воздушный поток, который позволил ему подняться. Прыжок с разбега. Еще один СПД, изобретенный Виком. Иногда он проделывал этот фокус на склоне холма или даже на склонах высоких гор: казалось, еще немного — и он разобьется, но вертолет выравнивался и поднимался в воздух. Как я уже говорил, мы все придумывали в процессе, и очень много полезного сделал Виктор Хоби.

— Вы им восхищались, — сказала Джоди.

Девитт не стал возражать.

— Да, восхищался. И готов это признать.

— Но вы не были близки.

Он тряхнул головой.

— Как говорил мой отец, не дружи с другими пилотами. И я рад, что всегда следовал его совету. Слишком многие из них погибли.

— А как он проводил свободное время? — спросил Ричер. — В досье я прочитал, что вылеты бывали далеко не каждый день.

— Погода была ужасной. Вы и представить себе не можете. Я даже хотел переместить учебную базу в штат Вашингтон, где бывают туманы. Какой смысл тренироваться в Техасе и Алабаме, если вы намерены вести военные действия там, где бывает плохая погода?

— И как же вы проводили свободное время?

— Я? Ну, по-разному. Иногда я ходил на вечеринки, иногда спал. Бывало, садился в грузовичок и отправлялся на поиски полезных вещей.

— А как вел себя Вик? — спросила Джоди. — Чем занимался он?

Девитт пожал плечами.

— Понятия не имею. Он всегда был чем-то занят, у него постоянно имелись какие-то планы, но для меня они оставались тайной. Как я уже вам говорил, с другими пилотами я старался не иметь дела.

— А как он изменился после возвращения из отпуска? — спросил Ричер.

Девитт улыбнулся.

— Все стали другими.

— В каком смысле? — спросила Джоди.

— В нас стало больше злости. Даже если ты сразу подписывался на второй срок, нужно было служить без перерыва в течение девяти месяцев или даже года. А когда возвращался, ты очень быстро понимал, что за время твоего отсутствия все вокруг превратилось в дерьмо. Построенное тобой жилище развалилось; траншеи, выкопанные для защиты от обстрела, полны воды; деревья, которые ты выкорчевал, чтобы они не мешали взлету, выросли снова. У тебя возникало ощущение, что созданный тобой маленький мир уничтожен сборищем бесполезных идиотов. И тебя охватывала злость, начиналась депрессия. В целом ты был прав. Вьетнамская кампания постепенно разваливалась, все выходило из-под контроля. А качество персонала постоянно ухудшалось.