Вечные хлопоты. Книга первая

— Мы с Пал Палычем вполне доверяем Антипову, — продолжал спокойно Иващенко. — А ведь существует экспертиза...

— При чем тут экспертиза? — насторожился Бондарев.

— Как при чем? Вы говорите одно, Антипов — другое. Экспертиза установит, кто из вас прав. Это очень просто установить, если шестой разряд приписан позднее...

— Я пока нормировщик и вправе устанавливать, какого разряда та или иная работа!

— Во-первых, это дело технологов, во-вторых, разряд устанавливается до, а не после выполнения работы...

— А он вообще взял за моду чирикать в нарядах свои черточки. Что ни наряд, то обязательно черточка, — сказал Антипов. — Вроде и вашим, и нашим.

— Да погоди ты, Захар Михалыч! — вспылил начальник. — А ты, Бондарев, не юли, как минога! Говори прямо и откровенно: приписывал потом шестой разряд или нет?

— Павел Павлович, поскольку с работой одинаково справились и Антипов, и Гурьев, хотя разряды у них разные...

— Так что же ты, ...твою мать! — закричал начальник. — Мутишь воду в луже и еще заявления строчишь?! Антипова... Цех решил опозорить, а сам чистеньким из мутной воды вылезти?.. Да за такие штучки по-хорошему тебе надо морду начистить!..

— Не так шумно, — беря его за руку, сказал Иващенко. — Сядь, Пал Палыч.

— Гусь лапчатый!..

— Тише! — повторил Иващенко, морщась. — Надо что-то решать с заявлением. — Он смотрел на Бондарева, не скрывая брезгливости.

— Задницу им подтереть! — сказал начальник.

— Захар Михайлович вел себя неподобающим образом, — проговорил Бондарев, — и моя реакция...

— Неподобающим! Реакция! — передразнил его Антипов. — Пал Палыч прав: подобающе было бы по шее накостылять.

— А вот за это можно попасть под суд и лишиться партийного билета, — сказал Бондарев.

— Насчет лишиться — это вы прекрасно можете оба, — сказал Иващенко. — И ты, Александр Петрович, в первую очередь.

Начальник схватил заявление и протянул нормировщику.

— Порви! Сию минуту!

— Стоп! — Антипов перехватил бумагу. — Зачем же рвать документ?.. Пускай остается. Я виноват, не отрицаю, и готов отвечать за свою вину. Но дело-то серьезное, сами говорили! Вот и обсудим на партийном бюро. А нужно будет — и на партийном собрании, и на парткоме.