— Все может быть...
— Ты не в духе? — спросила Наталья, тоже приглядываясь к деду.
— О моем духе после, это не важно.
— Как же! — Она улыбнулась. — В здоровом теле здоровый дух. Следовательно...
— Не ломай дурочку! — Он успокоился немного, взял себя в руки и тотчас сделался строгим, нежелающим шутить и понимать шутки, когда считал это неуместным. — Рассказывай.
— О чем?
— Может быть, это я ухожу из дому?!
Старик Антипов тяжело встал, опираясь руками на подлокотники кресла, и задернул занавески на окне. Он терпеть не мог, когда в комнате горит свет, а занавески открыты.
— Я не ухожу, — сказала Наталья, дождавшись, когда дед опять сел, — а уезжаю.
— Все равно.
— По-моему, нет. Дай, пожалуйста, папиросу, — попросила она. — Не хочется идти за сигаретами.
Он протянул ей пачку, она закурила и закашлялась.
— Крепкие, не могу.
— Не кури, раз не можешь.
— Пойду принесу сигареты. — Наталья приподнялась.
— Сиди! Не умрешь без курева. Что тебя не устраивает в доме, чем ты недовольна?..
— Меня устраивает все, я всем довольна. Кажется, я тебе уже говорила об этом. Зачем повторяться? — Она пожала плечами. — Я решила уехать, вот и все. Ты не долго будешь жить один, скоро демобилизуется Михаил. Женится, появятся правнуки...
— Черт знает что творится!
Старик Антипов поднялся. Он стоял теперь посреди комнаты и казался неуместно большим, громоздким, занимая крупной своей, мощной фигурой все свободное пространство, которого и без того было мало, и Наталья чувствовала неудобство от того, что дед, такой огромный и сильный, против нее. Взгляд его был холоден, напряжен и давил, как бы вжимая в оттоманку, в податливые мягкие пружины, и Наталья даже переменила позу, чтобы избавиться от этого неприятного, тяжелого ощущения.
— Юбку поправь! И что за моду придумали, все ляжки наружу. Срам!