— Вообще-то ничего не хочется, — ответила Наталья. — Ладно, немного вина выпью, пожалуй.
— Поговорили бы вы, Наталья Михайловна, с моей женой, — срывая с горлышка фольгу, сказал Сергей. — Объясните, что здесь можно жить ничуть не хуже, чем в Ленинграде.
— Этого я не могу утверждать.
Ирина удивленно посмотрела на нее и обратилась к мужу:
— Сережа, наши с тобой дела мы обсудим в другое время, хорошо?
— Хорошо, хорошо, только решать нужно быстро. На днях сдают дом, в котором нам дают квартиру. И место в больнице не может ждать тебя вечно.
С каким бы удовольствием Наталья переехала в собственную комнату! Ей надоела гостиница, надоели ставшие почти ритуальными ежедневные встречи и разговоры с Сергеем, визиты Володи, попытки командированных завести с нею интрижку. Она понимала, что тот же Володя утомляет ее своими посещениями, не подозревая о том, что надоедает. Он-то уверен, должно быть, что развлекает ее, помогает освоиться, а значит, его нельзя прогнать, нельзя обидеть. Он хороший, искренний парень, желающий всем на свете добра, и никто не докажет ему, что это невозможно и не надо. А если бы кому-то удалось доказать, Володя, наверно, не выдержал бы этого удара...
— Вы что-то грустите! — заметила Ирина.
— Задумалась просто...
— Наталья Михайловна все время о чем-то думает, — сказал Сергей. — У нее несколько странный склад ума. Однажды мы поспорили с ней...
— Не помню, Сергей Владимирович, чтобы мы с вами спорили, — возразила Наталья.
— Но как же!
— А, в тот раз?.. — Наталья догадалась, что он имеет в виду поездку к монастырю. — Вы высказали свою точку зрения, я — свою. Только и всего. Это не спор.
— У вас секреты?! — воскликнула Ирина. — Сережа, немедленно расскажи, о чем вы спорили!
— Знаешь, Наталья Михайловна романтическая натура. Обвинила меня в прагматизме и прочих грехах...
— Зачем же так, Сергей Владимирович? — сказала Наталья. — В прагматизме я вас не обвиняла. Вообще из меня вышел бы плохой обвинитель.
— Но именно это вы имели в виду!
— Возможно. — Она пожала плечами. — Только не в смысле обвинений. Люди все разные, и обвинять кого-то за то, что он такой, смешно и нелепо...
— А я обвиняю! — решительно заявил Володя. — Прагматизм, если хотите, несчастье нашего века. Особенно противно, когда видишь этаких прагматиков-школьников. А человек... Человек должен жить чувствами, должен совершать стихийные, неожиданные поступки, иначе он превратится в машину.
— Чепуха! — сказал, усмехаясь, Сергей. Он не воспринимал Володю всерьез, и это почему-то обижало Наталью.