– Сколько же человек пострадало от Армстронга-старшего?
– Я тоже сразу подумала об этом, но про них можно забыть. Всего пострадали три человека – по одному в каждом эпизоде. Один впоследствии погиб во Вьетнаме, один умер десять лет назад в Палм-Спрингс, а третий живет во Флориде, но ему уже перевалило за семьдесят.
– Глухо, – кивнул Ричер.
– Зато нам стало ясно, почему о военной карьере отца Армстронга так упорно молчали во время предвыборной кампании.
Ричер кивнул и сделал еще глоток.
– А не могло получиться так, что Брук унаследовал характер своего отца? Фролих как-то упоминала о том, что ей приходилось видеть его очень злым.
– И об этом я тоже думала, – отозвалась Нигли. – Такой вариант не исключен. Мне показалось, что, когда он начал настаивать на своем присутствии на службе в Вайоминге, он уже начинал закипать, хотя внешне казался спокойным. Я угадала? Но конечно, если произошло бы что-то серьезное, это давно бы выплыло наружу. Этот парень всю жизнь выставляет свою кандидатуру на разные посты и выигрывает. А ведь его проблемы начались только летом, мы это вычислили. Во время предвыборной кампании.
Ричер едва заметно кивнул.
– Предвыборной кампании, – эхом отозвался он, застыв на кровати, все так же держа в руке стаканчик с кофе и молча глядя куда-то в стену.
Так прошла целая минута, затем еще одна.
– Что с тобой? – заволновалась Нигли.
Ничего не отвечая, Ричер прошел к окну, отдернул занавеску и принялся смотреть на город под серым светлеющим небом.
– Чем именно занимался Армстронг во время предвыборной кампании? – спросил он.
– Ну, очень многим.
– Сколько человек от Нью-Мексико заседает в палате представителей?
– Понятия не имею, – пожала плечами Нигли.
– Кажется, трое. Ты можешь назвать их по фамилиям?
– Нет.
– Узнала бы их в лицо, если бы встретила на улице?
– Нет.