– А кого-нибудь из Оклахомы? И сколько их там заседает?
– Не знаю. Пять?
– По-моему, шесть. Фамилии назовешь?
– Один из них – полный кретин, это мне запомнилось. Правда, фамилию я успела забыть.
– А что ты можешь сказать о сенаторах от Теннесси?
– Чего ты хочешь от меня добиться?
Ричер снова принялся смотреть в окно.
– Мы сейчас тут слишком часто общаемся с политиками, а потому не можем относиться к таким вещам, как обычные люди. Для обычных людей все они ничего не значат как личности. Ты сама мне говорила, что хотя и интересуешься политикой, но не сможешь назвать всю сотню сенаторов по фамилиям. А большинство людей заинтересованы политикой еще меньше, чем ты. И они ни за что не узнают на улице, скажем, младшего сенатора из соседнего штата, если он даже случайно налетит на них где-нибудь в переулке. Или она, как заметила бы сейчас Фролих. И она полагала, что Армстронга до предвыборной кампании вообще никто не знал.
– И что же?
– А вот что. Во время кампании Армстронг сделал одну вещь, которую мы не учли: он стал публично известным человеком и теперь его узнает каждый. Впервые за все время обычные люди за пределами его штата и не входящие в круг его друзей узнали о нем и увидели, как он выглядит. Они услышали его имя. И все это произошло впервые. Вот тут и может таиться отгадка.
– Поясни.
– Представь себе, что его узнал какой-то человек из его давнего прошлого. Вдруг перед ним возникает лицо Армстронга, и этот бедолага испытывает что-то вроде шока.
– Кто же это может быть?
– Ну, представь себе, что ты – простой парень и когда-то очень давно другой парень вдруг разозлился и хорошенько тебя поколотил. Могла же возникнуть в реальности такая ситуация? Может, это случилось в баре, а может, тут замешана девчонка. Он каким-то образом унизил тебя, а потом ты не видишь его в течение долгих лет, хотя этот неприятный случай все равно живет в твоем подсознании и мучает тебя. Проходят годы, и вдруг твой обидчик возникает на экране телевизора и о нем начинают писать все газеты. Он не просто политик. Он собирается стать вице-президентом. Ты просто не видела его все это время, потому что не слишком интересуешься политикой и не следишь за всеми выпусками новостей и прочих политических событий, которыми изобилует, к примеру, Си-эн-эн. Но вот он появился перед тобой снова. Итак, что ты будешь делать?
Если ты соображаешь кое-что в политике, то, конечно, связываешься с его оппонентами и выливаешь перед ними всю грязь. Но тебе не хватает ума поступить именно так, потому что ты пока еще плохо соображаешь, что происходит. Ведь ты увидела его впервые после многих лет забвения. Ну и что ты намерена делать? Ты увидела его, и это разбередило старую рану. Тебя терзают и не дают покоя почти забытые воспоминания о той обиде.
– Наверное, следует подумать о том, как ему отомстить.
Ричер кивнул.
– Это объясняет идею Суэйна о том, что кто-то очень хочет, чтобы Армстронг страдал. Но возможно, Суэйн просто не там искал, как, впрочем, и все мы. Может быть, речь идет не об Армстронге-политике, а об Армстронге-мужчине. Может быть, это действительно что-то очень личное.
Нигли перестала перемещаться по комнате и села в кресло.
– Слишком притянуто, – покачала она головой. – Люди склонны прощать и забывать со временем очень многие обиды.
ebooksa