– Наверное, да.
– Ну хорошо, – сказал я.
Я колебался, гадая, не задать ли охраннику пару вопросов. Вероятно, он окажется упрямым. Но я предположил, что смогу выбить из него все интересующие меня ответы. Впрочем, в конце концов я пришел к заключению, что эти ответы меня мало волнуют. Какая мне по большому счету разница, сколько в доме человек – двенадцать или пятнадцать и чем именно они вооружены?
С минуту я стоял совершенно неподвижно. Затем надел рубашку, вылез в окно, подобрал ружья, пиджак и плащ, залез в домик и посмотрел через внутреннее окно на особняк.
– Проклятье! – выругался я, отводя взгляд.
«Кадиллак» стоял перед крыльцом. Значит, Элиот не смог уехать. Как и Элизабет, Ричард и кухарка. То есть в заварушку будут втянуты трое случайных людей. Значит, мне будет в сто раз труднее. А то, что мне предстояло осуществить, изначально было чертовски трудным.
Я снова выглянул в окно. Рядом с «кадиллаком» стоял черный «линкольн». Чуть дальше – два темно-синих джипа. Фургона службы доставки не было. Возможно, он стоял за домом, у двери кухни. Возможно, он должен был приехать позже. А может быть, он вообще не приедет. Может быть, никакого торжественного ужина не будет. Может быть, я ошибся и безнадежно все испортил.
Щурясь от яркого света на стене, я всмотрелся в полумрак вокруг особняка. Не увидел охранника у крыльца. С другой стороны, на улице было холодно и сыро, и любой разумный человек устроился бы в прихожей у окна. Никого я не увидел и в окне комнаты Дьюка. Однако оно было открыто, как я его и оставил. И предположительно НСВ по-прежнему висел на цепи.
Я снова посмотрел на машины у входа. В «линкольне» могли приехать четверо. В каждом джипе по семь человек. Итого максимум восемнадцать человек. С другой стороны, быть может, в машинах приехали только трое водителей. Быть может, я совершенно ошибся.
Есть только один способ выяснить это.
И это было самым сложным. Мне нужно было пересечь освещенное пространство. Я подумал было о том, чтобы найти рубильник и отключить прожектора. Но это сразу же предупредит тех, кто находится в особняке. Через пять секунд после того, как свет погаснет, из дома позвонят по внутреннему телефону охраннику и спросят, в чем дело. А охранник не сможет ответить, потому что он мертв. И хотя я окажусь в кромешной темноте, на меня будут пристально смотреть человек пятнадцать, а то и больше. Конечно, от большинства из них я смогу ускользнуть. Однако вся проблема заключалась в том, чтобы знать, от кого ускользать, а кого хватать. Потому что я был совершенно уверен: если сегодня упущу Куина, больше никогда его не увижу.
Поэтому я оставил яркую иллюминацию. У меня были два варианта. Один состоял в том, чтобы побежать напрямую к особняку. Это уменьшит время, в течение которого я буду находиться на освещенном пространстве. Однако мне придется двигаться быстро, а быстрое движение привлекает взгляд. Второй вариант заключался в том, чтобы пройти вдоль стены до самого океана. Шестьдесят ярдов, медленно. Это будет настоящим мучением. И все же, вероятно, так будет лучше.
Потому что прожектора установлены на стене сверху и направлены в стороны. Между самой стеной и краем светового луча есть тоннель темноты. Узкий треугольник. Мне придется ползти по нему вдоль основания стены. Медленно. В зоне поражения НСВ.
Я приоткрыл внутреннюю дверь. На самом домике освещения не было. Оно начиналось в двадцати футах справа от меня, где стена домика переходила в стену ограды. Выйдя за дверь, я пригнулся. Повернулся на девяносто градусов и стал искать взглядом свой тоннель. Он был там, где я и предполагал. Шириной меньше трех футов на уровне земли. И он не был совершенно темным. В него проникали отсветы от земли, лучи неправильно выставленных прожекторов, отблески от задней части ламп. Наверное, полумрак моего тоннеля был чем-то средним между ослепительным светом и кромешной темнотой.
Опустившись на колени, я прополз вперед и закрыл за собой дверь. Взял в руки по «Средству убеждения» и распластался на животе, прижимаясь правым плечом к основанию стены. Я ждал достаточно долго для того, чтобы тот, кто мог случайно заметить открывшуюся дверь, потерял всякий интерес. Затем я пополз. Медленно.
Я прополз футов десять. Снова остановился. Мгновенно застыл на месте. С дороги донесся шум приближающейся машины. Не седан. Что-то более крупное. Возможно, еще один джип. Я развернулся. Прополз обратно к двери. Приподнялся на колени, открыл дверь, скользнул в домик и выпрямился. Положил «Средства убеждения» на стул и достал из кармана «беретту». Из-за ворот слышалось глухое ворчание мощного восьмицилиндрового двигателя.
Я снова подошел к внутренней двери. Снял «беретту» с предохранителя и набрал полную грудь воздуха. У меня было преимущество первого хода. Мне было точно известно, что я собираюсь делать. Всем остальным придется уже отвечать на мои действия. А на это уйдут лишние секунды.
И тут я вспомнил про видеокамеру на столбе. Монитор системы наблюдения. Я мог посмотреть, с чем именно мне придется иметь дело. Сосчитать головы. «Предупрежден – вооружен». Я шагнул к монитору. Картинка была серой и мутной. На ней был белый крытый фургон. Сбоку надпись. «Кист и Мейден, доставка продуктов». Я выдохнул. Эти люди вряд ли знают охранника в лицо. Я убрал «беретту» в карман. Снял пиджак и плащ. Стащил с трупа джинсовую куртку и натянул ее на себя. Она оказалась тесноватой, и на ней была кровь, но выглядело все достаточно убедительно. Я вышел из двери, стараясь держаться спиной к особняку и казаться ниже на пару дюймов. Подошел к воротам. Поднял задвижку кулаком, как это делал Поли. Распахнул ворота. Белый фургон, въехав, остановился рядом со мной. В кабине двое. Оба в смокингах. Еще два случайных человека. Тот, что сидел справа, опустил стекло.
– Куда? – спросил он.