Сплошные проблемы и неприятности

22
18
20
22
24
26
28
30

В тридцати ярдах от них заработали двигатели трех «крайслеров». В темноте их фары показались удивительно яркими — широкие белые лучи света. Фары сразу переключились на дальний ослепляющий свет. Машины тронулись с места, и конусы яркого света заметались по огражденной территории. Ричер и Нигли проскользнули под длинным носом «белла» и прижались к другому боку. Машины разделились и начали ездить по территории в разных направлениях.

Через десять секунд они нашли четыре трупа.

«Крайслеры» затормозили возле тел, находящихся в пятидесяти футах друг от друга. Застывшие лучи фар освещали четыре неподвижных тела, которые отбрасывали диковинные тени. Три далекие фигуры заметались перед глазами Ричера, то погружаясь в полную темноту, то снова попадая в ослепительный свет фар.

— Мы не можем оставаться здесь, — сказала Нигли. — Они вернутся сюда, и мы окажемся в свете фар, как на сцене «Голливудской чаши».[17]

— Сколько у нас времени?

— Сначала они должны тщательно осмотреть ограду. Около четырех минут.

— Начинай отсчет, — сказал Ричер.

Он оттолкнулся от корпуса вертолета и побежал к главному зданию. Преодолел сорок ярдов за десять секунд. Дверь осталась распахнутой, свет внутри продолжал гореть. Ричер остановился. Затем вошел, ступая очень тихо и держа руку на рукояти «глока», лежащего в кармане. И никого не увидел. Внутри было пусто. Справа находились офисы с невысокими стенами, а слева — открытое рабочее пространство за толстым листовым стеклом от пола до потолка. Там стояли длинные лабораторные скамьи, горел яркий свет, в потолок уходили многочисленные воздуховоды, предназначенные для отвода пыли, пол покрывала металлическая сетка, контролирующая статическое электричество. В воздухе пахло теплым кремнием, как от нового телевизора.

Офисы с правой стороны представляли собой небольшие клетушки со стенами, по высоте доходящими до уровня головы. На двери одного из них имелась табличка «Эдвард Дин». Главный инженер проекта. А теперь человек, отвечающий за качество. На следующей двери Ричер прочитал: «Маргарет Беренсон». Дракониха. На тот случай, если она хотела поговорить с персоналом, не заставляя их ездить в стеклянный куб в Восточном Лос-Анджелесе. Далее находился кабинет Тони Суона. Тот же принцип. Два центра, два офиса.

А на следующей двери было написано: «Аллен Ламейсон».

Дверь была распахнута.

Ричер сделал вдох. Вытащил из кармана «глок». Вошел в открытую дверь и остановился на пороге. Перед ним предстало помещение восемь на восемь футов: письменный стол, кресло, стены, телефоны, шкафы, кипы бумаг.

Ничего необычного.

Если не считать того, что за столом сидел Кёртис Мани.

У стены стоял чемодан.

В комнату вошла Нигли.

— Прошло шестьдесят секунд, — сказала она.

Мани продолжал неподвижно сидеть за столом. На его лице застыла маска обреченности, как у тяжелобольного человека, который ожидает вердикта другого врача, но понимает, что диагноз будет столь же ужасным. Пальцы рук, лежащих на столе, были переплетены. Пистолета Ричер не заметил.

— Ламейсон был моим напарником, — сказал Мани, словно это все объясняло.

Ричер кивнул: