Игра в убийство. На каждом шагу констебли

22
18
20
22
24
26
28
30

— Миссис Аллейн! Послушайте, миссис Аллейн!

Трой остановилась.

— Послушайте, — подходя ближе, шепотом сказала мисс Рикерби-Каррик. — Вы… в деревню? Можно я пойду с вами? Я хотела бы… — Она оглянулась и осмотрела палубу, хотя знала, что все еще внизу. — Мне нужно с вами посоветоваться. Это страшно важно, уверяю вас.

— Ну… Если вы в самом деле считаете…

— Умоляю вас. Я только возьму кофточку, это займет одну секунду. Я лишь дойду с вами до деревни, пока не вышли остальные. Это правда очень важно. Ей-богу. Ну пожалуйста.

Она так напирала на Трой, что та невольно отступила на шаг.

— Будьте снисходительны! — шептала мисс Рикерби-Каррик. — Ради бога, позвольте мне вам все рассказать.

— Ну пожалуйста, — сдалась Трой. — Конечно.

— Вы просто душечка! — воскликнула мисс Рикерби-Каррик и бросилась к трапу.

У верхней ступеньки она столкнулась с Поллоком и долго извинялась, прежде чем дала ему пройти наверх.

Он вернул Трой ее рисунок. Текст был готов, шрифт выполнен прекрасно, совершенно так, как ей хотелось. Трой сказала это Поллоку, и он, как всегда монотонно, ответил, что писал с удовольствием и незачем его благодарить, он ведь сам предложил. Потом не очень вразумительно добавил, что работал сперва в рекламе, а из рекламы ушел в полиграфию, но это дело не хлебное.

— А вы сами не занимаетесь живописью? — спросила Трой. — Вы рисуете?

Он торопливо стал разуверять ее:

— Я? Какой там из меня художник? Это ж надо такое сказать!

— Я обратила внимание, как вы разглядывали этот рисунок и…

— Попали пальцем в небо, — неожиданно грубо отрезал он.

Трой удивленно на него посмотрела, и он покраснел.

— Прошу простить мой лексикон, — сказал он. — Я человек грубый. Нет, я не пишу картины. Я только смотреть на них люблю.

— Это я заметила, — миролюбиво сказала Трой.

Он смущенно ухмыльнулся и сообщил, что надо бы обдумать, чем заняться в Кроссдайке. Поскольку он собирался идти вниз, Трой попросила его оставить пока рисунок у себя в каюте.