— Ну так какова процедура, сэр? Вы дожидаетесь его прибытия и падаете ему в ножки прямо в аэропорту?
— Ничуть. Я вылетаю в его распроклятую республику завтра на рассвете, а вы тут в одиночку разгребаете дело Дагенхэма.
— Ну, спасибо. Привалило-таки счастье, — пробурчал Фокс.
— Так что я, пожалуй, пойду укладываться.
— Не забудьте взять старый школьный галстук.
— До ответа на эту глупую шутку я не снизойду. — Уже у двери Аллейн остановился. — Забыл спросить, — спохватился он. — Вам не приходилось встречаться с человеком по имени Сэм Уипплстоун? Из МИДа.
— Я в этих кругах не вращаюсь. А что?
— Он считался своего рода экспертом по Нгомбване. Кажется, недавно ушел на покой. Милый такой человек. Когда вернусь, надо будет пригласить его пообедать.
— Вы думаете, он мог сохранить какое-то влияние?
— Вряд ли можно ожидать, что он бухнется перед Громобоем на колени и станет умолять, чтобы тот пошевелил немного мозгами, если хочет их сохранить. И все же кое-какие смутные надежды у меня есть. До скорого, Братец Лис.
Сорок восемь часов спустя облаченный в тропический костюм Аллейн вышел из президентского «роллс-ройса», встретившего его в главном аэропорту Нгомбваны. Изнемогая от жары, он поднялся по грандиозной лестнице, вдоль которой спиной к нему замер строй руританских гвардейцев, и оказался в созданной кондиционерами прохладе президентского дворца.
Взаимодействие на высшем уровне принесло плоды в виде полновесного и мгновенного приема, какого удостаиваются только «особо важные персоны».
— Мистер Аллейн? — поклонился молодой нгомбванец, украшенный золотыми кистями и аксельбантами адъютанта. — Президент так рад вашему приезду. Он примет вас сразу. Хорошо долетели?
Аллейн последовал за небесно-синим мундиром по роскошному коридору, из которого открывался вид на экзотический парк.
— Скажите, — спросил он по пути, — каким титулом полагается пользоваться, обращаясь к президенту?
— «Ваше превосходительство», — обернувшись, ответил адъютант. — Господин президент предпочитает эту форму обращения.
— Благодарю вас. — Аллейн вошел за своим поводырем во внушительных размеров приемную.
Весьма представительный, широко улыбающийся секретарь сказал что-то по-нгомбвански. Адъютант перевел:
— С вашего разрешения мы пройдем прямо к нему.
Двое стражей в щегольских мундирах распахнули двойные двери, и Аллейна ввели в необъятный зал, в дальнем конце которого сидел за громадным столом его старый школьный приятель Бартоломью Опала.