Джек Ричер, или Я уйду завтра

Сэнсом задумчиво кивнул.

– И все же нельзя утверждать, что никто ничего не знает. Вам, к примеру, многое известно.

– Однако я ничего не собираюсь рассказывать.

– Я могу вам верить?

– Я служил в армии тринадцать лет. И мне многое известно. Но я ничего никому не говорю.

– Меня тревожит та легкость, с которой они вошли в контакт со Сьюзан Марк. А также то, что мы ничего не знали. Мы услышали о ней только на следующее утро после самоубийства. Эта история очень напоминает ловушку. Мы же постоянно плетемся в хвосте событий.

Я смотрел на фотографии, развешанные на стене у него за спиной. Изучал маленькие фигурки, их позы и силуэты.

– В самом деле? – спросил я.

– Нам должны были об этом сообщить.

– Свяжитесь с Пентагоном. И с парнями из Уотергейта.

– Так я и сделаю, – заявил Сэнсом и задумался, словно заново осмысливал ситуацию, более спокойно и обстоятельно, а не в обычном своем стиле полевого офицера. «Крышка снова закрыта». Казалось, он изучает эти слова с разных точек зрения. Затем он пожал плечами и немного смущенно спросил: – И что вы теперь обо мне думаете?

– Вам важно мое мнение?

– Я политик. Это на уровне рефлексов.

– Я считаю, что вам следовало их пристрелить.

– У нас не было оружия с глушителем, – после небольшой паузы сказал он. – Правда состоит в том, что мы не передавали русских афганцам, мы их отпустили. Решили рискнуть, провернуть что-то вроде двойного блефа. Они потеряли оружие. Мы хотели, чтобы их командиры подумали, будто оно попало в руки моджахедов. Большая неудача и настоящий позор. Не вызывало сомнений, что русские солдаты боялись своих офицеров и замполитов. И мы рассчитывали, что они постараются их убедить, будто бы винтовку захватили американцы, а не афганцы. Так они могли рассчитывать на смягчающие обстоятельства. Однако русские офицеры и замполиты знали, как к ним относятся солдаты, поэтому правду они восприняли бы как ложь и попытку жалких оправданий. И сразу отбросили бы подобное объяснение как заведомые фантазии. Вот почему я решил, что мы можем спокойно позволить им уйти. Правда будет на виду у всех, но в нее никто не поверит.

– И что произошло потом? – спросил я.

– Наверное, мы недооценили их страх. Они решили не возвращаться и бродили по горам, пока не попали в руки какого-то племени. Григорий Хос был женат на замполите. Он ее боялся. Вот что произошло на самом деле. И это его убило.

Я ничего не ответил.

– Впрочем, я не рассчитываю, что кто-то мне поверит.

Я снова промолчал.