Долгое, затянувшееся молчание.
Молчание прервал коротышка, стоявший справа.
— Вы говорите о том черномазом мальчишке?
— Эта операция была
— Да, я говорю о подростке-афроамериканце, — подтвердил я свой вопрос.
Рыжеволосый парень бросил отчаянный взгляд на своих подельников. Сперва на одного, затем на второго. Быстро мотнув головой, он выпалил:
— Никто из нас не станет давать ответ на этот вопрос.
— По крайней мере одному из вас придется держать ответ за это, — осадил его я.
— Эта операция полностью санкционирована во всех высших инстанциях, — снова напомнил пожилой. — Более того, санкционирована на самом высшем уровне. Кем бы вы ни были, мистер, но вы делаете очень большую ошибку.
— Заткнись, — оборвал его я.
Рыжеволосый парень посмотрел в упор на коротышку и сказал:
— Замолчи, не говори вообще ни о чем.
А я, взглянув на коротышку, подбодрил его словами:
— Да говори все, что хочешь. Тебе все равно никто не поверит. Каждому ясно, что такой гомик, как ты, оказался здесь от нечего делать.
Отвернувшись от него, я снова устремил взгляд на пожилого. Но коротышка неожиданно выпалил:
— Это я уложил черномазого.
Я снова посмотрел на него и спросил:
— За что?
— Он вел себя агрессивно.
Я покачал головой и сказал: