– Возможно, они так и не сумеют это доказать.
– Мне нужно лишь понять общую картину. Знать значения вероятностей. И это я получу. У меня очень хорошие эксперты.
– Но ваш босс их наверняка отзовет.
– Мой босс не знает, что я их туда отправила. И я не собираюсь ему сообщать.
– А разве они сами не позвонят в офис?
– Нет, они будут разговаривать только со мной, – ответила Соренсон. – Именно так все у нас устроено.
Они проехали еще одну милю, Ричер молчал. Солнце все еще оставалось у них за спиной, и перед машиной ложились длинные тени. Дождевые тучи закрывали небо позади. И они приближались. Далекий горизонт был ярко освещен.
– Если дела больше нет, то полевому офису в Омахе не нужно демонстрировать результаты ночной работы. Потому что никакой ночной работы не было. Ведь в Небраске ничего не случилось.
Соренсон не ответила.
– И если дело закрыто, то кому нужен подозреваемый или свидетель? Никто ничего не сделал и никто ничего не видел. Вообще разве что-то случилось?
И вновь ответа не последовало.
– И если расследование прекращено, то вы не получите новой информации на меня.
Соренсон молчала.
– Так почему же я все еще в вашей машине?
Нет ответа.
– Значит, я являюсь частью сценария? Никчемный безработный и бездомный ветеран. Не имеющий постоянных связей. Никогда не бравший в аренду дом. Такие люди, как я, постоянно уходят. Очень удобно для всех заинтересованных лиц. Получается, что я последний из тех, кто способен смешать им карты. Я знаю, что случилось. Я видел Кинга и Маккуина. Я видел с ними Дельфуэнсо. Я знаю, что она не сидела за рулем своей машины, когда уезжала в другой штат. Я знаю, что она не принимала таблеток. Значит, они намерены стереть еще и меня?
Соренсон молчала.
– Джулия, вы обсуждали меня с вашим боссом, пока я находился в душе?
– Да, обсуждали, – ответила Соренсон.
– И какой приказ вы получили?