Джек Ричер, или Личный интерес

– Переложи таблетки в другой карман, – сказал я. – Ты же не хочешь, чтобы все перепуталось.

Она немного помедлила – явно не хотела вынимать и показывать мне бутылочку.

– Сколько осталось? – спросил я.

– Две, – ответила Кейси.

– Утром ты приняла одну?

Она молча кивнула.

– А теперь хочешь принять еще одну?

Она снова кивнула.

– Не нужно, – сказал я.

– Почему?

– Это неправильные таблетки. У тебя нет причин для тревоги. Ты отлично справляешься. Действуешь совершенно естественно. Утром ты все сделала превосходно. Начиная с ломбарда. И до самого конца, до осколка стекла.

Очевидно, последнее предложение оказалось лишним. Я увидел, как ее рука невольно дернулась, словно Кейси снова заворачивает ладонь в грязный свитер, чтобы защитить руку от зазубренного края. Она вновь переживала тот эпизод. И ей это совсем не нравилось. Найс закрыла глаза, громко задышала и расплакалась. Напряжение, шок, ужас – все вырвалось наружу. Она дрожала и тихонько выла. Потом открыла мокрые глаза и посмотрела по сторонам. Я повернулся к ней, и она наклонилась ко мне, а я прижал ее к груди, но исключительно целомудренно.

Мы продолжали сидеть каждый на своем месте, склонившись навстречу друг другу. Она спрятала лицо у меня на плече, и ее слезы намочили мою куртку, как раз в том месте, где некогда был мозг Евгения Хенкина.

Постепенно ее дыхание успокоилось.

– Мне очень жаль, – сказала Кейси, все еще прижимаясь к моему плечу.

– Ни о чем не стоит жалеть, – сказал я.

– Я убила человека.

– Нет, все не так, – возразил я. – Ты спасла свою жизнь. И мою. Думай об этом именно так.

– Однако он был человеческим существом.

– Не совсем так, – возразил я. – Как-то раз мой дед рассказал мне историю. Он жил в Париже и делал деревянные ноги, но однажды поехал отдохнуть на юг Франции. Он устроился на склоне холма, рядом с виноградником, чтобы устроить пикник. Дед достал нож, собираясь открыть грецкий орех, и тут увидел, что к нему стремительно приближается змея. Он нанес ей удар ножом, попал в центр головы и пригвоздил ее к земле примерно в шести дюймах от своей лодыжки. Ты поступила так же. Серб был змеей. Или даже хуже. Змея не знает, что она змея. Она действует, повинуясь инстинктам. Однако тот парень сделал свой выбор совершенно сознательно. В точности как другой, вчера, который не захотел помогать пожилым леди переходить улицу, работать волонтером в библиотеке или собирать деньги для голодающих Африки.