Джек Ричер, или Личный интерес

При обычном масштабе белый скол был почти неразличим, но на следующем снимке появилась яркая красная точка и тонкие красные линии по всей длине трещин – немногим больше пятисот миллиметров влево и чуть больше семисот миллиметров ниже верхнего края.

Хенкина эти измерения огорчили.

– Вы видите то, что вижу я? – спросил он, наклонившись вперед.

Беннетт промолчал.

– Я не знаю, что видите вы, – сказал я.

Хенкин огляделся по сторонам и нашел женщину с темными волосами.

– Теперь мы можем взглянуть на квартиру? – спросил он.

– Разве вы не хотите посмотреть остальное? – спросила женщина.

– А что там?

– Заключения криминалистов, баллистическая экспертиза, выводы специалистов по металлу, ну и так далее.

– Из них можно узнать, кто стрелок?

– Прямого ответа нет.

– Тогда нет, – сказал Хенкин. – Нам не нужно изучать это дерьмо. Мы хотим посмотреть квартиру.

Глава 16

Мы отправились осматривать квартиру в том же микроавтобусе, за рулем которого сидел тот же гнусавый полицейский. Темноволосая женщина, захватив два лэптопа, поехала с нами. Кроме того, нас сопровождал высокий полицейский чин, седой ветеран в синей форме. Поездка получилась легкой и короткой, из Седьмого округа в Шестой, сначала по бульвару Сен-Жермен, потом мы свернули в узкие переулки чуть в стороне от рю Бонапарт, к красивому старому зданию, стоявшему в ряду таких же домов. Настоящий боз-ар[8], с высокими входными дверями, через которые мимо консьержа попадаешь во внутренний двор, где начинаются лестницы и на каждом углу имеются скрипучие старые железные лифты. Мне уже доводилось бывать в подобных зданиях. Здесь пахло пылью, едой и мастикой для полов. Из-за дверей доносились приглушенные звуки рояля и детский смех. Роскошное, но потускневшее внутреннее убранство, позолота и вишневое дерево, протертые обюссонские ковры и любовно отполированная мебель времен старой Империи.

Водитель разбудил консьержа, который открыл двойные ворота, мы въехали во двор и припарковались. По лестнице, расположенной в левом углу, поднялись на пять пролетов к запертой двери. Однако никаких печатей или полицейской ленты на ней не было.

– Кому принадлежит дом? – спросил я.

– Хозяйка умерла два года назад, – ответил пожилой полицейский.

– Но кто-то должен владеть квартирой сейчас.

– Конечно. Однако наследников у нее не оказалось. Так что все запутано.