– Я рад, что он вернулся. Уверен, что и вы рады.
– А разве он уходил?
Хенкин скорчил гримасу, которая не означала ни
– Мы пришли к выводу, что его карьера на излете. Периоды сравнительной стабильности плохо отражаются на таком старом солдате. А подобные вещи напоминают людям о нем. Всегда есть что-то хорошее в плохом.
Следующий черный «Ситроен» преодолел хаос пешеходов и свернул в переулок. Водитель впереди, пассажир сзади. Он остановился возле зеленой двери и немного помедлил.
Из машины вышел коренастый мужчина лет сорока или сорока пяти, загорелый, с короткими светлыми волосами и грубоватым квадратным лицом. Он был одет в синие джинсы, свитер и короткую штормовку, на ногах коричневые замшевые ботинки; возможно, такие носят английские военные в пустыне. Машина уехала, он бросил взгляд на зеленую дверь, повернулся, посмотрел по сторонам, потом пересек улицу и сразу направился к нам.
– Ричер и Хенкин, верно?
– Вы хорошо информированы, – сказал Хенкин, – если вам известны наши имена.
– Мы стараемся изо всех сил, – сказал британец.
Мне он показался уроженцем Уэльса – говорил немного нараспев.
– Беннетт, – сказал вновь прибывший и протянул руку. – Рад знакомству. Не стану называть свое имя. Вы не сможете его произнести.
– И как оно звучит? – спросил я.
Он издал гортанный звук, словно шахтер с серьезным легочным заболеванием.
– Хорошо, будем называть вас Беннетт. Вы из МИ-6?
– Если вам так больше нравится. Во всяком случае, именно они оплатили мой билет. Однако сейчас все стремительно меняется.
– Вы знаете вашего парня – Карсона?
– Мы много раз встречались.
– Где?
– Здесь и там. Я же говорил, все сейчас стремительно меняется.