Он невольно резко остановился.
Его правая рука наткнулась на другую дверь. И, прижавшись к этой двери, на конце белого шелкового шнура висел труп молодой девушки, лет двадцати… На ней был надет белый шелковый халат поверх голубой нейлоновой рубашки. Она, вероятно, была красивой, но теперь ее лицо было восковым, а вздувшийся язык свисал из ее раскрытого рта. Застывшая струйка крови шла от ее носа к подбородку.
У Чика вырвалось приглушенное восклицание.
— Великий Боже! Почему она это сделала? — спросил он дрожащими губами.
Инглиш подошел к трупу и дотронулся до ее руки.
— Можно подумать, что она мертва уже часов семь. Это все запутывает, Чик.
— Еще бы! О, скажите только! Вот какой бы халат я хотел, чтобы моя мышка носила, но она любит только пижамы.
Инглиш его не слушал. Он размышлял, глядя на мертвую.
— Будет лучше, если мы отсюда смоемся, патрон, — сказал Чик после долгого молчания.
— Помолчи немного!
Инглиш стал бродить по комнате.
Чик отошел от двери и стал ждать, устремив свои маленькие глаза на Инглиша.
— На камине, патрон, — сказал он.
Помимо множества безделушек, которые стояли на полке комода, Инглиш действительно обнаружил фотографию своего брата в серебряной рамке.
Он взял ее.
Внизу, на карточке, его брат написал своим паучьим почерком: «Смотри на меня время от времени, моя любимая, и не забывай о том, чем станем мы друг для друга. Рой».
Инглиш стал тихо ругаться.
— И подумать только, что ему надо было еще влюбиться в эту девушку! — он повернулся к Чику. — Он безусловно писал ей как раз в его духе. Попробуй найди его письма.
Чик принялся за работу. Он действовал с быстротой, методичностью и точностью профессионала. Инглиш смотрел, как тот рылся в шкафу, в ящиках… Чик быстро обнаружил связку писем, перевязанных голубой тесемочкой. Он протянул их Инглишу и продолжал свои поиски.
Инглиш бросил взгляд на письма, написанные рукой Роя. Прочитав два или три из них, он узнал о том, что Рой и Мэри были любовниками и что Рой собирался бросить Корину, чтобы уехать с Мэри.