— Быть добрым в начале — истинное благородство и признак хорошего воспитания, — голос Ниры звучал едва слышно. — И часто бывает, что эту доброту поддерживают и оправдывают. От этого быть добрым легко и просто. Но иногда добротой либо пренебрегают, либо беспощадно пользуются. И вот тогда у тебя есть полное право выбирать: терпеть, продолжая быть верным стражем доброты, или всё же стоит злиться.
Лязг. Прозвучало совсем рядом. Крупные капли дождя с брызгами рассыпались у самых ног Ниры и Ричарда. Завывания разыгравшейся бури затерялись на фоне беспощадного скрежета металла. Лязганье тяжёлых доспехов будто поедало звуки мира, заставляя его на мгновение замолкнуть. Нира напряжённо всматривалась в подступающую темноту.
— Он идёт сюда, — наконец сказала девушка. — Дракон. Но ему всё равно на нас — можешь не бояться.
— Бояться? — удивился Ричард. — Он мой друг.
— У драконов нет друзей, — Нира резко повернулась к юноше. Голос её звучал сурово. — Они оставляют за собой выжженную землю и никогда не оглядываются назад, на творения рук своих. Преследуемые лишь жаждой обрести то, чего желают, они не видят даже того, что у них под ногами… Это на него злится Лес — дракон, который давно забыл, кому и ради чего служит. А может, он просто и не хочет помнить. Когда-то давно Лес хотел помочь ему, откликнулся в трудный час, но взамен на его доброту дракон с тех самых пор пытается подчинить Лес себе, разрушая и калеча его день за днём.
— Но… — попытался возразить Ричард. Однако глухой удар меча о землю заставил его и Ниру замолчать. За ним последовал ещё один удар, ознаменовавший, что недалеко от убежища рыцарь нашёл топливо для очередного костра. Ричард почувствовал, как в темноте пещерки Мерглом задрожал. Топор вспомнил, как он и его хозяин проделывали то же самое, когда скитались вместе по Лесу. Ещё удар. Ричарду вдруг вспомнился сладковатый аромат дыма, уволакивающий в глубину воспоминаний.
— Ричард, что с тобой? — Нира удивлённо уставилась на юношу.
Удар. Последний. Дающий знать, что безумный хоровод костей готов кружиться в своём диком танце. Или уже кружится? Белые языки манящего дыма проникали в убежище, будто знали, что кроме ИХ дракона, внизу, под корнями, притаился ещё один, совсем молодой, но уже до беспамятства очарованный видениями прошлого. Отголоски чего-то едва уловимого замаячили перед глазами Ричарда…
***
Мир полон историй. Хорошие и плохие, они скитаются повсюду в надежде найти должного рассказчика. А когда всё же встречают — ему стоит лишь начать говорить… И вот твой взор уже застилают неведомые берега и пики высотных башен из мрамора, загадочные существа удивлённо глазеют на тебя из-за угла иной реальности, той, что ещё никто не успел никому рассказать до этого самого момента. Истории первородны и не похожи одна на другую, как узоры зимой на стекле. Такой была и их владычица — госпожа Бутта. Старуха-цыганка, появившаяся в деревне, никто не знает откуда, и никто не знает, когда. Она не была ни доброй, ни злой, как и её истории. Эта неопределённость вызывала сомнения и страх неизвестного, отчего деревенские шли к госпоже Бутте только тогда, когда другие способы были бессильны помочь.
Старуха жила на отшибе. Её домик — обшитая яркими тканями юрта, одиноко ютилась у самого края деревни, отчего путь к жутковатой целительнице походил на какой-то древний обряд. Узкая тропинка, ведущая к юрте, была уставлена шестами, на которых то и дело позвякивали различные амулеты и ловцы снов. Пройдя тропинку, нужно было зайти в сам дом госпожи, вход в который был обрамлён серебряными и золотыми трубочками и колокольчиками. При лёгком дуновении ветра эта композиция производила на свет грустную и тоскливую мелодию, будто отголосок чего-то великого.
Ричард не очень хотел идти к странной старухе, но Диана и отец с самого утра бродили по округе в поисках целебных трав, а мать была слишком занята больными, коих с каждым днём становилось всё больше. Поэтому сейчас мальчик стоял у входа в таинственную юрту, охваченный грустным перезвоном трубок и колокольчиков, и не решался войти.
— Доброго дня! — собравшись с силами, выкрикнул Ричард куда-то вглубь домика.
Но кроме завывания грустной мелодии в ответ ничего не последовало. Ричард неловко потоптался на месте и в который уже раз собрался уходить. Однако перед глазами мальчика вновь возник образ матери. Она стояла так далеко, что Ричард не мог рассмотреть даже её лица, поэтому внимательно вслушивался в её голос, стараясь не пропустить ни слова. Травница очень просила мальчика сходить к старухе и попросить у неё совета. Такое общение — всё, что могла позволить их семья. Отец мальчика, сам Ричард и Диана уже неделю жили на самом краю леса, уплетая жаренную, варенную и тушенную рыбу, наловленную отцом и собирая травы для лекарственных отваров. Найденное они оставляли в условленном месте и ждали как можно дальше — это был суровый наказ матери из-за тяжести хвори. Травница приходила на эти встречи всегда ужасно уставшая — это чувствовалось в голосе, а Ричарду каждый раз приходилось удерживать Диану, которая в слезах и изо всех сил пыталась вырваться и помчаться навстречу маме. Подступивший к горлу ком заставил мальчика откинуть страх.
— Доброго… Доброго дня! Госпожа Бутта! — в этот момент ветер утих, а вместе с ним и грустная мелодия. Решив, что это знак, Ричард, отодвинул ткани и вошёл внутрь.
В центре жилища, в полу, был разожжён тусклый очаг. Рядом с ним дремала наводящая ужас на всю деревню старуха. Госпожа Бутта — вечная вдова, как её прозвали в народе, мирно покачивалась в столетнем кресле и тихо посапывала. Ричард не раз слышал от других ребят, как родители пугали их перед сном, рассказывая страшилки о том, что госпожа Бутта по ночам ворует и ест непослушных детей. «Глупые выдумки» — говорила на это мать Ричарда. Но сейчас, когда он стоял напротив этой завёрнутой в чёрные ткани старухи, ему становилось не по себе.
— А-а-а, — неожиданно протянула старуха, заставив мальчика подпрыгнуть от испуга. — Сын Астрид. Ты вырос с прошлого лета, стал крепче. Хорошо. Скажи, как там поживает моя милая Астра? Всё завивается со своими травами и отварами?
— Я… Простите, что разбудил вас… — неуверенно начал Ричард.
— Ты думал, я спала? — старуха засмеялась, но её смех больше походил на кашель. После этого Бутта достала из-под полы мундштук с закуренной сигаретой и затянулась. — Хотя, может и правды задремала, пока ты набирался смелости, чтобы зайти.
— Мама хотела узнать, — продолжил Ричард, пытаясь не объединять в голове байки про поедание детей и пристальный взгляд старухи, — Почему вы отказались помогать всем, кто пришёл к вам за помощью? Маме сложно лечить так много человек разом…
ebooksa