— Подожди немного, я там кое-что приготовлю, — попросил Лютер и быстро сбежал в дом.
Включив фронтальную камеру, он оскалил зубы, оттянул веко. Глаза все еще красные, но если смотреть издалека и при плохом освещении — сойдет.
Телефон опять зазвонил, и Лютер, выйдя из спальни, ответил.
— Ты совсем обнаглел? — взвизгнула Джессика. — Ты просрал все сроки, Лютер. И не надо мне врать про засаду.
Триша не соврала: ванну установили. Она была несколько старомодной, большой и круглой, с массивными львиными лапами. Лютер включил воду во весь напор, и из крана полилось нечто бурое.
— Пробей Корделию Боулден и вышли мне всю информацию, что найдешь, — сказал он.
— Не заговаривай мне зубы, Лютер. Лучше покажи свои, — потребовала она.
— Знаешь, эти проверки унизительны, — сказал он, стаскивая джинсы одной рукой.
Нужно устроить отвлекающий маневр. Зубы, глаза — все это Джессика видела и не раз. Но если он покажет ей что-нибудь еще, приправив это порцией романтики, которую она так любит, то все получится.
Быстро метнувшись в спальню, Лютер схватил пару горящих свечей и побежал назад.
— Это совершенно обычная стандартная процедура, которую ты регулярно проходишь уже который год, — вещала Джессика. — И только сейчас вдруг увидел в этом унижение? Звучит подозрительно.
Вода посветлела, и Лютер заткнул пробкой слив.
— Мир изменился, — сказал он. — Я требую к себе уважения. Если я не такой как все, это не значит, что я не человек!
— Ну-ну, — ответила Джессика. — Давай, упрекай меня в нетолерантности. А дальше что? Захочешь оскар? Или на обложку журнала для девочек? Лютер, ты вампир, ходячая угроза.
— Еще недавно ты хотела сбежать со мной вместе и стать такой же, — напомнил он, ставя свечи на край ванны.
— Это был порыв, — вздохнула Джессика.
— Всего-то? — наигранно обиделся Лютер. — Я думал, у нас все куда серьезнее. Я никак не пойму, что ты чувствуешь ко мне…