– Там был Владимир, рядом с домом. Пытался выяснить, вижу я его или нет.
– Проклятье, – досадливо проговорил Аверин, – он тебя подозревает и догадывается про амулет. Очень умный и пронырливый тип. Да… если бы во главе Управления посадили Владимира, может, и демона этого давно уже поймали.
– Ага. – Кузя уселся на пол и скрестил ноги. – Почему дивам не дают занимать важные должности? Мы же умнее вас.
– Потому что тогда бы люди перестали быть хозяевами в собственном мире. Встань и сядь на стул.
Кузя вздохнул, но послушался.
– Как себя чувствуешь? Ты снова пил?
– Пришлось. Я старался выливать, но пару глотков пива все же пришлось проглотить. Я почистил желудок потом у татуировщика, ну и возле калитки меня вырвало. Надеюсь, это убедило Владимира, что я человек.
– Или наоборот… – проговорил Аверин. – Он точно не понял, что ты его заметил?
– Не-а… я его по запаху приметил издалека.
– По запаху? – не понял Аверин, но потом сообразил: – О-о, так ты и его кровь пробовал, что ли?
– Ага. Там ее полно было.
– Отлично. Теперь я точно буду знать, где Владимир. Может, и неплохо, что он поблизости. Погоди-ка. Ты сказал «татуировщик»? Что ты делал у татуировщика?
– Как что? – Кузя важно посмотрел на хозяина. – Татуировку! Меня же посвящали сегодня.
Он задрал рубашку. Почти во всю грудь, даже залезая на живот, красовался кривоватый, но вполне узнаваемый черный круг с языками пламени внутри, нарисованными оранжевым контуром. Аверин некоторое время смотрел на горделиво выпятившего грудь дива, а потом не выдержал и расхохотался.
– Кузя, это что?! – спросил он сквозь смех.
– Это наш, ну, то есть их символ. Освободителей. Алатырь без звезды.
– Кузя, – Аверин вытер выступившие на глазах слезы, – ты знаешь, что если я сейчас нарисую звезду и раскручу ее, то тебя унесет в Пустошь через твой собственный живот?
– Ага. – Кузя немного сник и натянул рубаху обратно. – Но вы же этого не сделаете.
– Я-то нет… но никому больше не показывай. А нельзя было сделать этот… знак посвященного размером… э-э… поменьше?
– Можно. Но я хотел их впечатлить.