Маргариты дома уже не было, но, несмотря на это, телевизор работал. И не тот, что стоит на кухне. Включенным оказался большой телевизор в комнате, которым Аверин пользовался редко.
Напротив экрана в кресле спиной ко входу восседал Кузя. На звук открывшейся двери он обернулся.
– А, это вы? Здрасте, – широко улыбнулся он.
Аверин сжал руку и рванул на себя. Кресло опрокинулось, Кузя пролетел метра два, потом перевернулся в воздухе и приземлился на пол. Подниматься не стал, застыл на четвереньках, опираясь на руки.
– Извините, пожалуйста, – быстро проговорил он.
– Прекрасно. – Аверин, не разуваясь, подошел к нему. – То есть ты прекрасно понимаешь, что вел себя совершенно непозволительно, и отлично помнишь, что я тебе категорически запрещал сидеть в моем кресле? И включать телевизор без разрешения? Помнишь?
– Угу, – Кузя опустил голову.
– Тогда почему ты нарушил правила?
– Ну… я думал, что вдруг нельзя было, а сейчас стало можно… Вы же разрешили мне менять облик.
– Я разрешил тебе слишком много. И, как ты понимаешь, извинений тут недостаточно. Вставай.
Кузя поднялся.
– Бить будете?
– Буду.
– Плетью?
– Плетью, Кузя. В кота.
Когда машина подъехала к тренировочному центру, уже смеркалось. Колдун с котом прошли мимо ночной охраны и поднялись наверх, в зал для тренировочных боев. Никого не было, в такое время суток если кто-то и занимался – то на иллюзиях, когда дивы бегают за фантомами, а их хозяева общаются в курительной комнате. Аверин знал это, поэтому был уверен – им не помешают.
Он закрыл дверь зала, повесив с обратной стороны табличку «Опасно». Обычно такое предупреждение вешали, когда бои проходили с участием дивов высокого уровня. Увидев табличку, никто не рискнет войти.
– Мы вчера поговорили о свободе и справедливости, – начал он. – И мне показалось, что ты меня понял. Но я ошибся. Поэтому я хочу дать тебе шанс получить вожделенную свободу. Нападай. И попробуй меня убить.
Див не тронулся с места.
– Ты меня не расслышал? Кузя, ты нарушил прямой приказ, ты бросил мне вызов. Отвечай за свои действия.