– …Сколько он в воде пробыл?
– Триста…
– Что – триста?
– Не знаю, долго. Я тянул-тянул, а его будто не пускало что-то.
– Не пускало… Может, и не пускало. Эй, кунак, слышишь меня? Ты дыши, дыши, я тебе говорю!
А ледяная жижа из него все лилась и лилась, до тех пор, пока не вылилась вся, до последней капельки, и ему вдруг захотелось хлебнуть воздуха. До боли в истерзанных легких захотелось.
Вздохнул. Закашлялся и снова вздохнул.
– Вот и правильно. Давно бы так.
Цепкие руки перевернули его на спину, бесцеремонно ощупали немое тело.
– Ледяной, как сосулька. – А вот на-ка, выпей! – И к губам прижали что-то твердое, заставляя пить.
Этот обжигающий вкус он помнил. Как и руки. Как и голос.
– Спасибо, Тайбек, – прохрипел он и открыл глаза.
– Живой, – сказал Тайбек с мрачной удовлетворенностью. – А мастер Берг кричал, что помер. Так громко кричал, что Тайбек с берега услышал, прибежал.
Август сидел тут же, мокрый с головы до пят. Неужто лазил за ним в озеро? Вид у него был испуганный, и зубы отбивали чечетку.
– Ж-ж-живой! – повторил он за Тайбеком и икнул.
– Вот, для сугреву. – Тайбек сунул Бергу свою флягу.
Архитектор выпил все одним глотком и даже не поморщился, за что удостоился от татарина уважительного взгляда. Сам же он смотрел только на Игната.
– Ты утонул, – сказал, зажимая озябшие руки под мышками. – Камнем вниз ушел, а веревка все разматывалась и разматывалась, хорошо, я успел конец к камню привязать. – Он кивнул на обмотанный веревкой валун. – И начал считать, как ты и велел. А потом кричать и веревку тянуть, а она ни в какую. Испугался я, Игнат. Знал бы ты, как я испугался! Хорошо, что Тайбек мимо проходил…
– Мимо проходил? – Игнат бросил быстрый взгляд на татарина, тот пожал плечами.
– Мы с ним вместе стали тянуть, только все равно ничего не получалось. Тебя будто держал кто-то.