Виноградова двинулась за мной, пробормотав что-то о глупых девчонках и слишком добрых адвокатов.
Я вошел в кабинет, закрыл дверь. Призрак последовала за мной, не собираясь прекращать разговор:
— Ты как будешь зарабатывать? — призрачная дама продолжила воспитательный процесс. — Если ты намерен каждого клиента защищать бесплатно, то мы по миру пойдем.
— Не пойдем, — отмахнулся я, не желая вступать в полемику.
— Конечно, если ты будешь время от времени работать с кем-то вроде того господина… — она задумчиво поджала губы, притворяясь, что вспоминает имя. — Рипера, верно?
— Очень надеюсь, что мы с ним не окажемся замешаны в одно дело, — тут же отозвался я и едва сдержался, чтобы не суеверно не плюнуть через плечо.
— Где деньги, Павел Филиппович? — сурово сдвинула брови моя бухгалтерша. — Мне надо начислять зарплату нашим сотрудникам. Фоме, этой Арине Родионовне. А скоро еще и Зинаида объявится, насколько я поняла.
— С чего поняли? — оживился я.
— Так приходила она сегодня. Не застала вас и обещалась прийти позже.
— Ясно.
— Выглядела довольной. Думаю, она уже подсчитывает, сколько заработает на добром адвокате. Будет пользоваться твоей наивностью.
— Вы драматизируете.
— Я прожила много лет, юноша, — возразила женщина. — Успела поработать в смуту. Не вздумай повестись на ее жалостливые истории. Наверняка скажет, что ей жить негде, и попытается занять комнатку под лестницей.
— У нас ведь нет комнаты под лестницей.
— Значит, мою захочет занять, — капризно воскликнула Виноградова.
— Никто на вашу площадь не рассчитывает. Если только на уголок в подвале…
Я сказал это в шутку, но Любовь Федоровна отреагировала бурно. Всплеснула руками и затараторила:
— Еще чего не хватало! Будет ходить там, свет жечь, трубы трогать.
— Бетон топтать и воздух дышать, — продолжил я буднично.
— А если и так! — возмутилась женщина. — Не хочу я посторонних в своем доме. Нервируют они меня!