— У вас? — растерялся я.
— Это белье я сама покупала пять лет назад. Вышивку по краю сама делала с буковками нашей фамилии. Оно лежало в шкафу в нашей с супругом спальне.
— Подождите, это ваши простыни? — спросила Арина Родионовна.
— Все так, — женщина встала на ноги и прошла в соседнюю комнату, чтобы вернуться через минуту. В ее руках была стопка постельного белья в мелкий цветочек. — Пододеяльники и наволочки остались дома, а простыни мой Темка унес к Альбинке.
— Темка? — я совершенно запутался и прочистил горло. — Давайте по порядку.
— Темка — это мой муж. Мы уже почитай пятнадцать лет в браке живем. Хорошо живем… точнее, жили, — глаза женщины наполнились слезами. — Около года назад, он начал болеть по-мужски. И заместо того, чтобы направиться к лекарям, пошел к колдовке этой проклятущей.
— Альбина — колдунья? — шепотом уточнила Нечаева.
— Такой ее считают все соседи. Спросите кого хотите, и вам скажут, что она порчи наводит и снимает их. И за это берет деньги немалые. Вот Темка и пошел к ней, чтобы избавиться от хворобы. А она, похоже, потребовала принести ей простыни, чтобы вылечить его. Вот он и отнес, не спросив меня.
— И что случилось потом? — проникновенно уточнила Арина Родионовна.
— Колдовка эта испортила Темку моего через эти простыни. Он словно с ума сошел. Стал хорохориться, купил себе мотоцикл, штаны срамные из кожи и куртку с замком наискосок. Волосы сбрил, оставив клок гребнем по центру головы. Уши проколол…
— Ужас, — вздохнула секретарша и прижала ладони к груди.
— Переехал жить в гараж. А с его больной спиной разве можно спать на раскладушке? Да и холодно там… — Нина всхлипнула. — Я ведь не сразу поняла, что Альбинка его испортила. А потом увидела простыни эти и как пелена с глаз упала. Я сразу поняла, кто виноват. Я сгребла белье, сунула в авоську и принесла домой. Тут уж проверила и точно поняла, что это мои простыни и есть. И вышивка на месте.
— Выходит, Крупская ведет прием как целительница?
— Колдунья, — поправила меня женщина. — Она и есть колдунья. И никакие эти простыни не персидские. Нашинские они, с мануфактуры Галицкого. И моей рукой они вышиты… Я свои простыни забрала. И отдавать их не стану. Я через них верну Темку своего в семью.
— Это как? — очень осторожно уточнил я.
— Я простыни эти выстираю с солью, как бабка учила. Потом отнесу на пустырь, залью водкой поминальной и сожгу.
— Чудесно, — восхитилась Арина и испытующе посмотрела на меня. — Крупская соврала, выходит?
— Разберемся, — я убрал в папку документы и забарабанил пальцами по кожаной обложке. — Говорите, что Альбина работает на дому колдуньей? И давно?
— Да сколько знаю ее — она принимает людей. И Темочка мой поверил, что Альбинка поможет ему.
— Разберемся, — повторил я и поднялся на ноги. — Я постараюсь договориться с Крупской. Думаю, что она заберет заявление и проблем у вас не будет.