Батюшка Ипполит

…Старец Ипполит не говорил проповеди. Признавался: «Я не умею говорить». Он любил дело и труд. Учил: «отец, все книги написаны, надо делать!» Поэтому многих приезжавших отправлял на послушание — косить траву на лугу и выкорчевывать пни. Этот луг необычный. Его называют «Лужок ангелов». Святая русская земля. Здесь выкорчевывали не просто корни из земли, а собственные страсти, так глубоко засевшие в душе.

Жили в Рыльске очень бедно. Есть картошка? Месяц едим картошку. Прислали машину гречки — значит, все будет из гречки. Рыбка только на большие церковные праздники. Зато на столе всегда было много монастырского хлеба. Старец говорил: «В хлебе сила!» Буханки пекли прямо в монастыре. Старец кормил всех, кто приезжал в монастырь. Сначала трапезная, потом дела.

Особая любовь батюшки — коровы. Он скупал их у местных. Даже не смотрел на состояние живности. Люди приводили в монастырь полудохлую скотину. А старец все равно платил им выше базарной цены. Это тайная добродетель. Скрытое милосердие. На что им деток кормить? И семью содержать? Это была такая помощь рублем от старца. А еще — умягчение злых сердец. Местные хотели обхитрить батюшку, подсунуть больную корову. Отец Ипполит все прекрасно понимал. Никого не разоблачал. Смиренно платил. Буквально история из древнего монашеского патерика. Потом коровы оживали, добрели, шли на луга и давали молоко. Стадо было за 200 голов. Главный совет, который давал батюшка:

«Терпи, отец». Вот эта русская жертвенность, самоотдача, жизнь ради других. И тихая-тихая святость. Да, я батюшку никогда не видел. Но чувствую, что он всегда рядом. Он со мной. Мой духовный дедушка. Попросит за меня Там. Поддержит. Что такое мир отца Ипполита? Череда неслучайных случайностей. Случайно мы с семьей приехали в Богоявленский монастырь. Случайно нашли в далекой Осетии духовную семью. Случайно узнали про старца Ипполита, встреча с которым изменила нашу жизнь. Я понял, что происходило в монастырях при жизни Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Русское старчество, способное поднять Россию с корнями на Небо.

Преподобный Лаврентий Черниговский говорил: «Земля Русская никогда, то есть до Страшного Суда, не оскудеет великими старцами благочестия, молитвенниками и наставниками, подобно древним».

Эта книга не только про отца Ипполита. Она про всех нас. Про русских людей. Про нашу русскую землю. Про наших русских святых. Про нашу мятущуюся русскую душу, которая рвется наружу.

Отец Ипполит — это и есть русский человек. Это образ святой Руси.

Митрополит Курский и Рыльский Герман (Моралин): «Молитва отца Ипполита имела силу. Он имел дар видеть человеческую душу. Его советы и слова сбывались, были глубоко духовны. Он приводил людей к покаянию, вере. Поэтому о нем сохраняется благодарная память, и с каждым годом все больше и больше людей приезжают к нему на могилку».

Митрополит Ставропольский и Владикавказский Гедеон (Докукин; † 2003): «Долгое время на территории нашей Ставропольской и Владикавказской митрополии не было ни одного монастыря, открыть их нам никак не удавалось. Благодарение Господу, пославшему нам молитвенника, афонского старца архимандрита Ипполита (Халина). Он на Кавказе никогда не был, но очень любит эту землю, благочестивый осетинский народ. Он передал нам волю Божией Матери — в древней Осетии-Алании должен быть мужской и женский монастырь. И не только две обители. Наступит время, по словам старца, и вся горная часть Алании, как и в древности, будет в монастырях. Я человек не святой, но почитаю святых людей и очень благодарен батюшке Ипполиту за его любовь и заботу о нашей митрополии. Многие жители Северного Кавказа, чада моей митрополии, в том числе осетины, посещают этого старца в городе Рыльске в монастыре святителя Николая. Очень и очень многие люди получают по его молитвам помощь в самых разных жизненных обстоятельствах и исцеления от тяжелых недугов. Он подготовил для осетинских монастырей первых послушников — будущих монахов, за что ему великая благодарность и низкий поклон».

Моя встреча с отцом Ипполитом

Генеральный директор телеканала «Спас», телеведущий Борис Корчевников

Святость, видимо, правда похожа на свечку. И по горению остальных свечей узнаешь огонь той свечи, от которой они зажглись. Так я узнал отца Ипполита. Увидел в тех, кто знал его близко. И сделал поразительное открытие: отблески Фаворского света долго остаются на лицах, всю жизнь, если люди хранят память о том угоднике Божием, который излил на них этот свет.

Таковы герои нашей книги, духовные чада старца, — они преображенные.

Почти все, с кем я знаком из них, не жили добродетельно, более того, часто поступали как грешники, но одна встреча совершила какой-то тектонический слом их прежней жизни.

Это встреча с отцом Ипполитом.

И из всех чудес, что творит руками святых Господь, чудо преображения человека — самое невероятное и огромное.

Возможно оно только ценой Любви и Жертвы. Поэтому, наверно, еще одна черта всех людей, в которых я читаю самого отца Ипполита, — это какая-то очень зрелая, подлинная Любовь — без воздыханий и восторгов, а укорененная в молитве, в жертве, в трезвенном деланиии, как сам старец, тихая. Отблеск этой Любви в людях, отмоленных батюшкой, хранящих память о его духовной силе.

Я помню, как артистичный, живой отец Досифей, живший после смерти старца в монастырской коптерке чуть не на дровах, словно герой Мамонова в фильме «Остров», рассказывал мне, как старец вымаливал людей: как вставал на молитву на всю ночь, как просил Бога о человеке, как уходил иногда для этой молитвы в далекий пролесок на много часов… про этот неподъемный труд молитвы, о котором говорят: «молиться за людей — кровь проливать».

Такие же теперь «свечки» старца: мой друг Гриша — пламенеющий любовью ко Христу и старцу как целый сноп свечей; молитвенница Аза Георгиевна, которая живет в ночных многочасовых стояниях на молитве — дома и в больничных палатах, отмаливающая по благословению старца самых тяжелых больных и изливающая на каждого, кто рядом с ней, какой-то невероятный поток мира, покоя и любви; мужественный Миша и его жена Христина, слышавшие ответы и советы старца уже и после смерти батюшки.

При этом сам он на редких кадрах и фотографиях — далеко не трибун, совсем не оратор, он всякий раз отводит взгляд от объектива, глядит наискось, молчит или что-то тихо говорит — не всегда внятно.