— Примкнуть штыки! — прокричал Суворов, когда прибыл в качестве подмоги к побоищу, и увидел отличную возможность для контратаки.
Свежие силы егерей, поддержанные гренадерами, вышли на расстояние стрельбы, совершили лишь один выстрел и бегом, с боевым кличем обрушились на противника, скидывая его с пологих спусков холмов, те егеря, что были со штуцерами выбивали особо ретивых турок.
— А пушки затащить на эти горы мы можем? — спросил Салтыков полковника-артиллериста Кряжина, которого оставил при себе, предполагая, что именно артиллерия в этом сражении будет играть главную роль и совет опытного артиллериста не помешает.
— Сложно, канаты нужны, лошади не зайдут, а люди затащат, — не то, чтобы уверенно ответил полковник.
— Действуйте, — приказал командующий, и полковник посмешил дать нужные распоряжения.
Первоначально данные высоты должны были стать опорой егерей, так было по плану. Рассчитывать, что неприятель даст возможность спокойно тащить пушки по полю боя, было глупо. Но турки, после того, как были вынуждены оттянуть свои потрепанные у высот силы, не спешили разворачивать сражение.
Знающий человек уже бы определил победителя баталии, как только первая пушка громыхнула с высоты в сорок-пятьдесят метров по только строящимся турецким карабинерам. Хаси Хасан Ага должен был отвести свое воинство и оборудовать лучше позиции с более выгодным рельефом местности. Теперь почти любая атака на русский центр или правый фланг встречалась с артиллерийским обстрелом пушек на высотах.
Командующий это понял, но отступать не стал, а направил всю имеющуюся пехоту на левый фланг русских, в то время, как турецкая конница напрягала центр русских позиций, не устремляясь в атаку, а используя тактику «наскок-отход». Эта пассивность кавалерии неприятеля стоила им дорого — картечь с высот и бомбы с русского центра собирали свою жатву.
В то же время наш левый фланг встречал неприятеля шквальным огнем, но турок было очень много, больше в пять раз в численном отношении, чем русских солдат на этом фланге.
— Все резервы на левый фланг, — выкрикнул Салтыков, опасаясь, что отдает уже запоздалый приказ.
Наш левый фланг трещал, уже турки захватили первые батареи, шла кровавая рубка, но солдаты держались и не давали неприятелю прорубить дыры в обороне, куда бы, несомненно, устремилась лавина турецкой конницы, что ожидала своего часа и разъярялась от потерь в своих рядах.
— Приказ Фермору! — прокричал Салтыков. — Начать атаку имеющейся пехотой на левый фланг неприятеля. Выдвинуть орудия и под прикрытием пехоты бить турку.
— Ура! Ура! — раздалось громогласное, и командующий увидел, как подоспевшие резервы отбросили турецкую пехоту от русских позиций.
— Только, братцы, не увлекайтесь, попадете под свои же пушки, и турецкие кони стопчут, — подмотал себе под нос командующий.
Через минут десять боя на левом фланге, турецкая пехота отступила и даже частью бежала, загрохотали наши пушки, только что отбитые у сметенных османов и сейчас и пехота и турецкая конница оказывались в огневом мешке.
— Пусть центр выдвигается малыми каре и кирасиры с ними по флангам, — отдал приказ Петр Семенович Салтыков и осознал, что битва выиграна. При таких раскладах на столах с солдатиками уже признают поражение.
Между тем, Фермор начал свою атаку и после пяти залпов артиллерии в бой пошла пехота, левый фланг, которым командовал Румянцев, не стал довольствоваться тем, что удалось отбить свои позиции. Петр Александрович отправил три полка егерей в обход позиций турок через лес, чем в определенной степени нарушил приказ Салтыкова. На такое самоуправство нужно будет реагировать, видать, Петр Александрович поддается все же юношеским порывам и рановато ему командовать сражениями.
Турецкое войско пришло в движение, но оно было уже обратное, скорее бегство. Хаси Хасан Ага взял свой флаг и, с целым алаем телохранителей и тремястами янычар, побежал с поля боя. Он знал о судьбе племенного визиря и не хотел столь унизительной участи, с другой стороны, он не хотел и героически погибать, тогда, как его родина нуждается в военачальниках. Ополченцы, вассалы остались без командования, и битва превратилась в избиение неприятеля. Казаки, калмыки, башкиры устремились добивать врага, в этом им помогали и уланы и драгуны и даже кирасиры, последние меньше, так как не успевали за быстрыми конями турок, да и кони кирасир подустали, но замешкавшихся пехотинцев неприятеля тяжелые конники рубили нещадно.
Шестьдесят три тысячи убитых турок и их союзников, пятнадцать тысяч взяты в плен, остальные рассеяны по лесам и еще три дня шла охота на прячущегося и убегающего неприятеля. Браила взята, чуть позже крепость Рымник была взята не больше чем ста выстрелами. И то — это были выстрелы скорее «в ту степь» постращать неприятеля. Впереди Бухарест, в округе которого уже вовсю резвятся казаки и степняки-подданные России.
*…………*……….*