В том, что он выиграет, ловец не сомневался. Тэд чувствовал ложь. Блеф всегда дразнил кончик его языка вкусом лимона и кислых яблок. Посему он, недолго думая, сел за первый попавшийся покерный стол.
Плюхнулся на пустой стул и лишь потом чуть пьяно осведомился у игравших:
— Я не помешаю?
На него покосились все трое.
— Занято, — шлепая картой по столу, выразил общее мнение носатый франт в расстегнутой на верхние пуговицы рубашке.
Тэд мельком глянул на этого парня, которому стало жарко. Отметил чуть засаленные подтяжки, галстук-бабочку, что сейчас оказался развязан и свисал концами на грудь хозяина, перекинутый через шею. Ткань его лишь выглядела дорого, но Тэд определил на глаз: шелк поддельный, из дешевых. Как отличать фальшивку от настоящего, он узнал не от одной из любовниц, что было бы логичнее всего, а у мужчины, продавца шляпного салона, с которым делил съемную квартиру, когда только приехал в столицу, и жалованье стажера не позволяло большего.
Сосед оказался изрядным пижоном и сердцеедом, но чего в нем было не отнять — это любовь исключительно к шелковым шейным платкам. Хотя стоили те изрядно. На вопрос Тэда как-то раз, отчего продавец спускает треть своего жалования на полоски ткани шириною в ладонь, повеса усмехнулся и заявил, что только мужчины не обращают внимания на то, поддельна ли шелковая ткань, а вот красотки… Они именно по таким мелочам и вычисляют, сколько у кавалера за душой, и стоит ли принимать ухаживания, давать авансы. А щеголь до этих самах авансов был жаден и предпочитал делать горизонтальные вложения в семейный бюджет еще до того, как речь зайдет о свадьбе.
Тогда-то сосед и просветил Тэда, как легко отличить поддельный шелк: стоит лишь присмотреться к заломам на ткани. На настоящем будут едва заметные складки, в то время как искусственный весь сомнется.
Эти складки и удостоверили ловца в том, что сидящий перед ним носатый — вовсе не тот, кем пытается казаться. Образ богатенького прожигателя жизни получился у франта весьма достоверным, вот только поскупился он на натуральный шелк. Зато те, с кем он играл: один — рыжий парень, второй — тощий, как щепка, мужчина — были именно те, кем казались.
У худосочного на породистой роже крупными рунами было выведено «аристократ», а золотые родовые кольца с печатками на руках это лишь подтверждали. Веснушчатый был не так знатен, но богат. И дело даже не в его одежде, а в охранном браслете. Этот амулет, прозванный цепным псом бездны, охранял своего владельца получше дюжины умелых воинов, и стоил, соответственно, как пара южных секторов.
«Шулер „обувает“ двух богачей», — подумал Тэд, а его рука уже достала из кармана брюк сотню талеров. Мятые купюры легли на стол со словами:
— Может, это заменит мне билет в первый ряд?
Носатый глянул на деньги, потом на «подвыпившего» Тэда и нарочито нехотя согласился:
— Но только на один акт, пьеса уже близится к завершению.
Ловец кивнул. А потом на столе появилась новая колода и «фальшивый аристократ», перемешав карты, предложил новичку подрезать. Тэд, изображая парня навеселе, наугад ткнул в кромку.
Послышались сдержанные смешки от рыжего и худого. Ну да, сейчас эти двое, глядя на новичка, пахшего бренди, заранее уже чувствовали себя победителями. Пока, во всяком случае, они были уверенны именно в этом. Тэд лишь хмыкнул на это про себя.
Носатый раздавал не спеша, но в этих обманчиво-вялых движениях Тэд увидел мастерство истинного каталы. Такому легко скользнет в ладонь туз, чтобы потом перекочевать до нужной минуты под манжету, или пара королей обзаведется меткой на ребре рубашки.
На улицах, в бытность щипача, Тэд видел подобное мастерство не раз, и то, чем заканчивали такие умельцы, не успей вовремя смыться с кушем — тоже. Но сейчас задача ловца была отнюдь не поймать каталу за руку. Потому Тэд сделал вид, что не заметил, как виртуозно ему подсунули не ту карту, очередь которой шла. «Наверняка мелочевку скинул, стервец», — про себя подумал ловец, беря сданные карты. Он оказался прав. Благодаря стараниям носатого ему в руки прыгнула лишь пара шестерок.
Впрочем, Тэд не сильно отстал от рыжего с тощим. Те хоть и не кривили лиц, но ловец кожей ощущал их недовольство.
Догадка относительно того, что пришло к двум другим «обуваемым» оказалась верной, когда все вскрылись. У обладателя браслета был марьяж, у надменного аристократа — и вовсе старшая карта, к которой даже товарку — и то не поставишь. Зато у носатого красовалось целых две пары.