Все тело Зака на миг напряглось, а пальцы замерли. Всего на долю секунды, а потом он словно стряхнул оцепенение и иронично произнес, отстраняясь:
— Боюсь, что должность философского камня меня не сильно прельщает: создавай деньги и получай от них всего лишь жалкую ставку, даже без премий и надбавок за вредность? Ну уж нет. А если серьезно, то металл королей отчего-то не любит магию. Такое преобразование материи слишком затратно. Магический ресурс нужно вычерпать почти досуха, чтобы получить пять унций золота. Не слишком выгодный для чародея моего уровня расклад.
Его последние слова почти потонули в трели звонка.
— На этом занятие окончено. Я жду тебя завтра в это же время.
— В приёмной? — решила все же уточнить.
— Нет, у дверей приемной, — мне показалось, или в голосе Зака сквозило нежелание лишний раз встречаться с млеющей от него секретаршей? — А пока потрудись изучить первый параграф учебника. И да, отработай пасс.
Я лишь кивнула, и Зак покинул кабинет. Оставшись один на один с талмудом, я подхватила многострадальную книгу и подумала, что сегодня мой удел — мечтать. Ведь когда нет денег на осуществление целей, то они превращаются в мечты. А желание перекусить, увы, столкнулось с денежной забастовкой: у меня было ровно десять пенсов. Этого хватит на две поездки на батискафе. А в столицу мне попасть важнее, чем перехватить бутерброд.
Выходила я из школы задумчивая. Овладеть даром — это хорошо. Но желание узнать правду о смерти отца и отомстить Грегу… Да, на время я задвинула их в дальний угол, но сейчас я твердо была настроена посетить столичный сектор. Ведь надо же с чего-то начинать?
То, что какое-то маниакальное желание увидеть собственную могилу — дурное, я поняла, только стоя у свежевырытого холмика. Но отчего-то мне обязательно, непременно нужно было убедиться, что она существует.
Цветы, венки. Траурная лента «Вечно молодой малышке от старика Карлоса». Букеты цветов с бирками «от Шарфилдов», «скорбим Мьярики», «Соболезную М.С. Тро». Друзья семьи. Деловые партнеры отца, а теперь и Грега. Даже конкурент по горной разработке сектора Штормовых скал отметился.
А я смотрела поверх даров смерти. Мое имя. Фамилия. Выбитые в сером камне даты. Это была я. Этакая девочка-женщина, что звенела браслетами, поправляла идеально уложенные волосы. Та, что не думала ни о чем, зато могла походя скупить полмагазина потому что «так захотелось и просто хандра». Та, что привыкла к дорогим чулкам и кружевному белью. Та, которая погружалась в книжные сказки о любви и думала, что и сама живет в такой же с самым замечательным мужем на свете. «Я не хожу пешком». «Это было утомительно». «Мех серебристой ласки мне не идет»… Хло — ленивая праздная леди, глупая и доверчивая. И мертвая.
Я стояла, смотрела на серый камень, и в голове роились вопросы. Вот только не знала, с чего начать.
Голос, раздавшийся из-за спины, заставил вздрогнуть. Я медленно повернула голову, уже зная, кого увижу.
ГЛАВА 5
Лабиринт на этот раз оказался на удивление милостив: мир без теней не стал делать путнику как лучше, оставив все на прежних местах и посчитав, что и так будет хорошо. За это Тэд был ему искренне благодарен.
Бег через смрадной туман. Извилистая и узкая, как каменная кишка, улочка, площадь, залитая холодным синим светом, который у новичков способен на раз оставить ожоги. Бывалым же ловцам удавалось отделываться от этих проплешин лабиринта лишь бронзовым загаром.
Проходя через границу вымораживающего света и пепельного сумрака, Тэд усмехнулся. Он вспомнил слова наставника в Оплоте. Тот говорил, что в реальном мире жизнь людей подобна суконной нити: можно из нее сделать фитиль, и он сгорит, ярко светя; а можно положить в темный чулан, и она сгниет. Но гниющее гореть не может. Так не бывает и полумер, полуправды, полужизни. Все что «полу» — лишь самообман.
Вот только в мире людей эту истину многие не замечают за суетой, рутиной… А лабиринт — он всегда рад напомнить. Вот такими проплешинами обжигающе-холодного света и резкой границей их с черными туманами тлена. Середины не бывает. Либо горишь, либо гниешь. Но и итог един — тлен. Бессмертна лишь память.
Идя по закоулкам лабиринта, Тэд усмехнулся: если его потянуло на философию, значит, жди беды. Ну, или серьезных проблем. Это как пить дать.