Нельсон

11 сентября подул наконец попутный ветер. Фрегаты плывут быстро, 25 сентября огибают мыс Бон на северо-востоке Туниса и… Едва не сталкиваются со стоящей на якорях английской эскадрой!

Что там произошло в действительности, толком никто не знает. Кто-то говорит о том, что англичан ослепило восходящее солнце, кто-то – что наблюдатели в ту сторону даже не смотрели. Корабли, идущие с востока, редкость. Без сомнения, это наиболее тревожный для Бонапарта момент. Один, всего один взгляд дозорного в нужном направлении! Но в паруса французских кораблей дует не просто попутный ветер, а ветер Судьбы.

Гантом, заметив британские суда, тут же поднимает общий сигнал «На море враг». Корабли разворачиваются и уходят за мыс. Весь день прячутся в небольшой бухте. Ночью, потушив огни, в полной тишине, они прокрадываются мимо англичан.

Все, Гантом меняет направление движения. В Средиземном море полно английских кораблей, однако здесь уже ничего не поделаешь. Вся надежда – на скорость и удачу. Плывут к Сардинии. 30 сентября видят землю. Согласно легенде, Бонапарт, не сверяясь с картой, говорит: «Это Корсика». Возможно, Родину он мог и почувствовать сердцем.

Да, Корсика! Но – чья? Их не было так долго, а ситуация здесь меняется так быстро, что ни о какой уверенности речи нет. Отправляют разведчиков. Фрегаты встают на якоря. А ветер приносит шторм! Гантом говорит Бонапарту, что оставаться в открытом море опасно. Что ж, придется рисковать. По пути встречают разведчиков, те подают сигнал. «Корсика – французская!»

Нет, он еще не дома. Корсика теперь не его дом. Но она была, есть и будет его Родиной. Как его встречают! Настоящее сумасшествие! По воспоминанию очевидца, «за генерала стало страшно. Мало, что Бонапарта окружили люди, они все еще хотели к нему прикоснуться».

Он доволен. Он провел в Аяччо несколько дней. Слушал доклады, гулял по знакомым ему с детства местам, побывал в пустом теперь родительском доме. Еще ничего не закончено, нужно добраться до настоящей Франции. А у берегов Прованса, по донесениям, крейсирует еще одна английская эскадра.

Как раз на полпути от Корсики до Прованса, 7 октября, они снова попадают в шторм. И почти сразу же замечают «чужие паруса»! Дальше происходит странная история. Описывают ее по-разному, и, честно говоря, я бы доверять не стал никому.

Чего стоит лишь самая «героическая» версия! Дескать, корабли Бонапарта в тумане оказались прямо посреди кораблей английской эскадры. Красиво, конечно, но абсолютно неправдоподобно. Впрочем, «посреди» или «вблизи», не столь уж и важно. Доподлинно известно одно. Гантом предлагал вернуться на Корсику, Бонапарт приказал идти вперед.

Безумная, фантастическая история! Ему везло, отчаянно везло. Два раза англичане не смогли поймать Бонапарта в море. В первый раз, благодаря Абукиру, не особо и расстроились, а вот во второй… Они даже представить себе не могли, чем закончится этот удачный побег. И как быстро все изменится!

В 10 часов утра 9 октября корабли заходят в бухту Фрежюса. Встреча? Снова восторг, переходящий в экстаз. Карантин? Какая чума, обойдемся без формальностей. Разрешение сойти на берег получено, и Гантом подходит к генералу Бонапарту. «Я обещал, что доставлю вас во Францию. Так было угодно судьбе». Конечно – судьбе.

Оноре Жозеф Антуан Гантом любил рассказывать о том, как обеспечил «счастье для Франции». Наполеон сделает его членом Государственного совета, графом, будет доверять ему разные ответственные посты. Гантому еще раз сильно повезет – по объективным причинам он не сможет принять участие в Трафальгарском сражении. А после возвращения Людовика XVIII одним из первых на флоте поднимет королевский флаг. Станет членом Палаты пэров…

«Новость о нашем прибытии распространилась в народе с быстротой молнии. Как только люди увидели флаг командующего, на набережной сразу появилась толпа народа. Имя Бонапарта произносилось так, что стало понятно, как он необходим. Воодушевление столь сильное, что даже возникли беспорядки. Никто и не думал про опасность заражения… Они снова видели Бонапарта! Их надежды сбылись… Казалось, что 18 брюмера уже сбылось здесь».

Вернувшийся вместе с генералом один из его адъютантов, Брюне-Денон, в своих мемуарах точно передает настроение. Настроение, которое Бонапарт сразу почувствовал.

Он направлялся в Париж не с «твердым намерением свергнуть Директорию». Однако он очень быстро понял, что может это сделать. 9 октября 1799 года его корабли зашли в бухту Фрежюса. 9 ноября (18 брюмера) Бонапарт совершил государственный переворот и стал первым консулом.

…Уильям Питт Младший наконец все оценил точно. Выступая в парламенте, премьер заявил: «Верховная власть во Франции отныне находится в руках главы республики, существующей лишь номинально. Республики, в которой возобладал невиданный доселе военный деспотизм. Какое доверие мы должны испытывать к человеку, характер и прошлое которого хорошо известны и который ныне является абсолютным правителем Франции…»

Далеко не все в Англии согласны с премьером. Питт – почувствовал. Так же, как почувствовал Наполеон. Скоро матери начнут пугать детей «ужасным Бони», скоро Англия окажется под угрозой вторжения.

…В море они его так и не поймали? Значит, так было угодно судьбе. Наполеон вернулся, чтобы сделать Нельсона героем нации? Он об этом не думал. Так получилось. Судьба…

Глава вторая

Возвращение Нельсона