Реквием по мечте

Нам всем придется его принимать, любое. Иначе в нашем коллективе случится раздрай, что никогда не приводило ни к чему хорошему.

— Борис? — оставалось выслушать лишь Гудрона. — Кстати, как себя чувствуешь? Жара нет?

Мало чего понимаю в медицине, но жар всегда связан с каким-нибудь воспалением, и его хотелось бы избежать.

— Куда лучше, чем мог бы предполагать, — ответил он. — И жара нет. Хотя на текущий момент ходок из меня хреновенький.

Тебе и не придется ходить, повезем в лодке. Знать бы еще куда именно. Я посмотрел на его руки, и он растопырил ладони. Жадра в них нет, а значит, его относительно неплохое самочувствие обусловлено не ими. Что отчасти уже успокаивает. Правда, нет никакой гарантии, что назавтра ему не станет хуже. Интересно, тот самый вядель, который, как утверждал гость — лекарство чуть ли не от всего сразу, при ранениях помочь в состоянии? Хотя уже за одно только избавление от геламон ему памятник впору вставить. Самое страшное из того, о чем мне пришлось узнать в этом мире. Если тот тип не солгал.

— Игорь, а зачем они сюда заявлялись? — поинтересовался Демьян. — С моего места ни слова не было слышно, и лагерь не просматривался.

Пришлось коротко рассказать все то, что видел сам, и о чем услышал от главного из гостей.

— Вядель? Никогда о нем не слышал? Что, действительно избавляют от геламон?

— Понятия не имею, — честно признался я. — Он так сказал.

— Сомнительно, — весь вид Славы Профа выдавал его скептицизм. — Геламоны приникают через шейный отдел позвоночника непосредственно в спинной мозг. Чтобы парализовать тело и использовать его как инкубатор для своего потомства. Ну избавит он от них, и что дальше? Паралич ведь никуда не денется! — и тут же. — А может, денется? — и снова. — Нет, вряд ли.

— Возможно, он неправильно выразился, — предположил Демьян. — Может, эту штуку принимают чтобы запахом отгонять. Как чесноком энцефалитных клещей.

— Вампиров, хотел сказать, — поправил его Гудрон.

— Нет, именно клещей. Общался я с одним бомжом, он черемшу продавал. А та годна в пищу только весной, когда самый опасный период. «Как же ты, спрашиваю, не боишься ее собирать?» Он и поведал свою методику. Согласно ней, чеснок и есть нужно, и вроде еще натираться, и, по-моему, водка требуется тоже. Плохо помню, но он всерьез утверждал — способ работает на ура.

— Так, — несильно хлопнул я по столу ладонью. — Все это чрезвычайно интересно, но давайте вернемся к делу.

Поймав себя на мысли, что полностью скопировал Грека в подобных ситуациях. И словами, и жестом. Хотя хорошо было понятно: весь этот треп лишь потому что все оттягивают принятие решения. Неправильность которого может стоить жизни нам всем.

— Игорь, а сам ты что думаешь? — спросил Слава Проф.

Раньше это был любимый вопрос Гриши Сноудена. Обращенным к Греку. И я поморщился. Сколько можно? Их не вернуть. Это нормально, что ты о них вспоминаешь, но не на каждом же шагу?!

— Теоретик, может, тебе плеснуть? Поправиться после вчерашнего. Там еще прилично осталось, — тут же предложил Гудрон, приняв мою гримасу за проявление абстинентного синдрома.

— Нет, — голос был мой тверд. Как и уверенность в том, что в следующий раз выпью только тогда, когда все мы окажемся в безопасном месте. И то лишь символически. Так сказать, отдавая дань традиции. А может, и там не буду. Но в любом случае, не столько, какнакануне вечером. — Что я думаю об этом сам? Эти люди никогда не слышали о Греке. Им не интересно появляющееся на островах барахло. Хотя со снаряжением у них все в порядке. Значит, они где-то его берут. Возможно, совсем из других источников. Вернее, мест, где оно появляется. Мало того, подозреваю, что они вообще не знают о существовании Радужного, Вокзала, Шахт и так далее. Может такое случиться?

Вопрос был обращен ко всем сразу. Ответил Гудрон.