– Нет.
– Сергей Васильевич сказал, чтоб вас всем, что есть, кормить.
– Спасибо, не хочу.
– Ладно, как хотите, а то у него одна плитка осталась, – как показалось Сабурову, с некоторым облегчением сказала девушка.
– Так где же автоматчик? – спросил он, доев концентрат.
– Там, в окопе.
Сабуров поднялся:
– Спасибо.
– Будьте здоровы. Вы чего-то кушаете мало.
Сабуров вышел. В окопе около блиндажа его действительно ждал автоматчик.
– Ну что ж, пойдем до полковника, – сказал Сабуров.
– А что до него идти, товарищ капитан, – сказал автоматчик. – До него рукой подать.
В хозяйстве Ремизова чувствовалась аккуратность. Вперед от блиндажа, через развалины, шли ходы сообщения, прерывавшиеся только там, где можно было безопасно пройти в рост.
Через пять минут Сабуров был на наблюдательном пункте, устроенном довольно остроумно. На самом краю обрывистого оврага, отделявшего здесь позиции Ремизова от немцев, стоял разрушенный дом, по остаткам которого беспрерывно била немецкая артиллерия. Ремизов подкопался под фундамент и внизу под ним сделал довольно просторную землянку с двумя замаскированными глазками в сторону немцев.
Земля за ночь окончательно обледенела. На дне оврага лежал опрокинутый, сорвавшийся с откоса танк и валялось много трупов.
– Как позавтракали? – вместо приветствия спросил у Сабурова Ремизов.
– Отлично, товарищ полковник.
– Значит, Паша не подвела. Она кулачка: все для меня бережет. Никак ее к гостеприимству не приучу.
– Наоборот, – сказал Сабуров, – даже шоколаду мне предлагала.
– Неужели? Ну, это прогресс. Тихо сегодня у меня. Зато, кажется, там на генерала нажимают. Слышите?