Наконец они добрались до села. Когда шофер выключил мотор, Малышке почудилось что-то недоброе в той тишине, которая стояла в селе. Она соскочила с машины и, по колени проваливаясь в грязь, побежала к дому, где – она знала – помещался госпиталь. Около дома стояла доверху груженная полуторка, у машины возились двое красноармейцев, пытаясь еще что-то втиснуть в кузов.
– Здесь госпиталь? – спросила Малышка.
– Был здесь, – сказал красноармеец. – Уехал два часа назад. Вот последние медикаменты грузим.
– И никого, кроме вас, нет? – спросила Малышка.
– Никого.
– А куда уехали?
Красноармеец назвал село за сорок километров отсюда.
– Никого тут? Ни врача ни одного, никого? – еще раз спросила Малышка.
– Нет. Вот нас задержали тут, чтобы направляли, кто будет приезжать.
Малышка побрела к летучке. Пять минут назад ей казалось, что вот-вот сейчас все это кончится, сейчас они приедут: еще пригорок, еще поворот, еще несколько домов – и раненые будут уже в госпитале. А теперь еще сорок километров – еще столько же, сколько они проехали.
Она подошла к летучке, посветила внутрь фонариком и произнесла:
– Товарищи…
– Что, сестрица? – спросил старый казак тоном, в котором чувствовалось, что он все понимает.
– Уехал госпиталь, – сказала Малышка упавшим голосом. – Еще сорок километров до него ехать. Ну, как вы? Ничего вам, а? Потерпите?
В ответ послышался стон. Теперь застонали сразу двое. На этот раз усатый не прикрикнул на них.
– Дотерпим, – сказал он. – Дотерпим. Ты откуда сама-то, дочка?
– Из-под Каменской.
– Значит, песни казачьи знаешь?
– Знаю, – сказала Малышка, удивленная этим вопросом.
– «Скакал казак через долину, через маньчжурские края» знаешь песню? – спросил усатый.