Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

Гулиашвили. Русским языком написано.

Сергей. Мало ли что написано. Ясно, соскучилась, два года не видала. Письма редко пишу – вот и соскучилась. А я часто писать не люблю. Часто писать – скоро забудет.

Гулиашвили. Ну, а редко писать – тоже забудет.

Сергей. Не забудет.

Гулиашвили. Так вот же, в письме…

Сергей. А я тебе говорю, мне все равно, что в письме. Пусть что хочет пишет, все равно приеду в отпуск в Москву и увезу ее.

Гулиашвили. Хорошо. Вместе поедем, вместе увозить будем. Возьмешь с собой?

Сергей. Возьму.

Пауза.

Эх, Вано, чего бы я не дал, чтобы сейчас в Москву попасть хоть на день, хоть бы одним глазком посмотреть, как она там. Театральное училище… Знаешь, она красивая. Наверно, ходят там всякие кругом. Дай письмо. (Проглядывая письмо.) Ничего особенного. Ну, скучает. Ну, письмо как письмо. Обыкновенное письмо.

Молчание.

(Смотрит на часы.) Сейчас к адъютанту надо идти.

Гулиашвили. Зачем?

Сергей. На губу садиться. Двадцать суток. Плохи мои дела, Вано. Как думаешь, отчислят меня из школы, а?

Гулиашвили. Что ты, дорогой!

Сергей. Да брось ты утешать меня! Правду говори, как думаешь?

Гулиашвили. Правду? Не знаю, дорогой, боюсь, что отчислят.

Занавес

Картина третья

Лето 1936 года. Военный городок где-то в Средней Азии. Квартира Сергея. Двери прямо в переднюю и на веранду. За столом Сергей в форме старшего лейтенанта и Полина Францевна Сюлли. На стене большая карта Европы.

Сергей (читает). «Ces plaines désertiques ne permettent pas Pavancement rapide des troupes. Vu d’absence complète d’arbres naturels celles-ci sont toujours à la merci d’une attaque imprèvue de l’adversaire». (Захлопывает книгу.) На сегодня довольно. Хорошо?