– Ушел в первую роту.
Ванин горько усмехнулся:
– Все никак не можем привыкнуть, капитан, что батальон уже не батальон. Все называем: «роты», «взводы». Сами уже, все вместе взятые, давно ротой стали, а привыкнуть не можем.
– И не надо, – сказал Сабуров. – Когда привыкнем к тому, что мы не батальон, а рота, придется два дома из трех оставить. Батальоном их еще можно оборонять. А ротой – нет. Стоит представить себе, что мы – рота, и уже сил не хватит.
– И так не хватает.
– Ты, по-моему, в пессимизм ударился.
– Есть немного. Смотрю на этот бывший город, и душа болит. А что, нельзя? – Ванин улыбнулся.
– Нельзя, – сказал Сабуров, глядя в его печальные, несмотря на улыбку, глаза.
– Ну что ж, нельзя так нельзя… Мне Масленников сказал, ты вроде как жениться собрался, – добавил Ванин после паузы.
Ванин знал это еще до приезда Сабурова, но до сих пор не обмолвился ни словом.
– Да, – сказал Сабуров.
– А свадьба?
– Свадьба когда-нибудь.
– Когда?
– После войны.
– Не пойдет!
– Почему?
– А потому, что ты меня после войны на свадьбу не пригласишь.
– Приглашу.
– Нет. Это всегда на войне говорится: «Вот после войны встретимся». Не встретимся. А я на твоей свадьбе погулять хочу. Ты не знаешь, как я тут без тебя, черт, соскучился. И с чего бы это? Говорили с тобой пять раз в жизни, а соскучился. Так что давай не откладывай.