– Накопали порядочно, все сопки в норах, но войск я бы не сказал, что много.
– А поглубже?
– Поглубже нам не больно-то летать советуют.
В воздух взлетела красная ракета – сигнал к вылету. Полынин поднялся и полез в самолет; через несколько секунд Артемьев в кабине уже бежавшего по полю самолета увидел его спину в выгоревшей гимнастерке и белые бинты на голове. Шлем не налезал поверх бинтов, и Полынин летал сегодня без шлема.
Рев поднявшейся в воздух «девятки» был так силен, что Артемьев не слышал, как рядом с ним остановились две машины, и вздрогнул, когда его тронули за плечо.
Обернувшись, он увидел все сразу – и ЗИС и «эмку» с открытыми дверцами, стоявшие в десяти шагах от него, и нескольких военных, только что вылезших из машин. За плечо его тронул тот самый лейтенант, который в мае показывал ему с Хамардабы далекие разрывы у переправы.
– Подойдите к командующему.
Артемьев рысью пробежал десять шагов, отделявших его от командующего, и, бросив к козырьку руку, почувствовал боль, отдавшуюся в раненом плече.
– Кто вы? Почему здесь? Прикомандированы? – тоже приложив руку к козырьку, строго и быстро спросил командующий.
Глядя ему в глаза и объясняя свое присутствие на аэродроме, Артемьев боятся только одного – что его перебьют и не дадут объяснить, – но командующий слушал не перебивая. Сдвинутые к переносице брови и резкая складка на подбородке делали его красивое лицо строгим. Но на этом строгом лице не было оттенка сухости или неприязни, а лишь выражение природной суровости – печать сильного характера.
– Значит, турист, – недружелюбно сказал командующий, когда Артемьев закончил объяснение.
– Никак нет, – сказал Артемьев, – Разрешите еще раз доложить – пользуюсь свободным временем, пополняю здесь знания, необходимые штабному командиру.
Командующий, отвернувшийся до этого в сторону, опять вскинул на него глаза, они ничуть не смягчились.
– Какой радиус действия у «И-шестнадцатых»?
– Сто пятьдесят.
– А у «чаек»?
– Сто пятьдесят – сто шестьдесят.
– А сколько минут по расчету горючего, действуя отсюда, они могут быть в бою над переправами?
– Двадцать пять минут. Над северной переправой – двадцать.
– Выводы! – быстро сказал командующий.