Смит. Ты не согласен со мной?
Морфи. Не знаю. По у меня сейчас так паршиво на душе. И я так противен сам себе, что, честное слово, если десятого эта воздушная мотоциклетка рассыплется в воздухе, в этом не будет большой беды для меня. Скорей наоборот.
Смит. Брось говорить глупости.
Морфи
Смит. Ничего.
Морфи. Она так счастлива тобой и этим домом.
Смит. Ради бога, замолчи. Дай мне хоть до завтра не думать об этом.
Сигару?
Морфи. Спасибо.
Смит. Что?
Морфи. Подожди. Идиоты. Мы идиоты. Есть выход. Ей-богу.
Смит. Не валяй дурака. Какой здесь может быть выход?
Морфи. Не «может быть», а уже есть.
Смит. Что же тут хорошего?
Морфи. Как что? Чудовищный скандал. Этот вечно торопящийся осел, Гульд, посоветовал Макферсону намекнуть уже в рекламе на антирусское содержание книги. Я чувствую тут его руку. И молодец. На этом они и погибнут.
Смит. Как?
Морфи. Очень просто. Грандиозный скандал даст книге небывалый тираж. Кесслер – обыкновенный делец, его интересуют только доллары. Из-за лишней сотни тысяч он в два счета продаст Макферсона и издаст твою книгу один. Он напечатает контррекламы и даст на суперобложке всю скандальную историю с заказом этой книги, с отказом ее печатать, со всеми подробностями. Весь Нью-Йорк будет говорить об этом, по крайней мере, целую педелю. Ты меня понимаешь?