Смит (оборачивается, без всякого удивления). Здравствуйте.
Харди. Здравствуйте.
Смит. Как здоровье вашей жены и детей?
Харди. Спасибо. Хорошо.
Смит (равнодушно). Очень рад. Вы пришли заработать на мне свои сегодняшние десять долларов?
Харди. Может быть, даже двадцать. Все-таки с вами вышел не совсем заурядный скандал.
Смит. Не совсем заурядный? Да, пожалуй, вы правы.
Харди. Слушайте, только не злитесь на меня. Не я, так другой, все равно это будет в газетах. И я подумал – почему не я? Мы все-таки с вами старые товарищи. Вы можете это сделать для меня?
Смит. Конечно.
Харди. Ответьте мне на несколько вопросов.
Смит. Хорошо. Только вы скверно пишете. У вас дурной стиль. Я хочу, чтобы ваша заметка была хоть раз в жизни написана в хорошем стиле. Вынимайте блокнот, я вам сам ее продиктую.
Харди. Но…
Смит. Она будет хорошо написана, и, может быть, вам за это заплатят даже больше на пять долларов.
Харди (вынув блокнот и держа в руке вечное перо). Я готов.
Смит. Пишите. (Диктует, расхаживая по комнате.) «Сегодня я побывал у пресловутого Гарри Смита, бывшего сотрудника Макферсона. Он пытался бороться с Макферсоном и был выгнан из газеты. Он хотел издать свою книгу в издательстве Кесслера, но Кесслер отказал ему. Он хотел напечатать свои фельетоны в газете Вильямса, по Вильямс не захотел их печатать. Он лишился покоя, уюта, дома, машины, денег. У него погиб друг, и от него ушла жена. Когда я пришел к нему, я был вынужден писать стоя – он не мог даже предложить мне стул, потому что у него уже вывезли всю мебель. Ходят слухи, что на днях он снова нанимается на работу в газету Макферсона на должность полицейского репортера. Но эти слухи… Эти слухи не соответствуют действительности. Вышеупомянутый Смит не пойдет на попятный, он дьявольски зол, как сказал бы один его покойный друг. Вышеупомянутый Смит не пойдет работать полицейским репортером к мистеру Макферсону, а также не повесится, не перережет себе горла и не выбросится с двенадцатого этажа. Вышеупомянутый Смит, наоборот, попробует начать свою жизнь сначала». Что вы остановились, Харди, пишите дальше, я еще не кончил. «Вышеупомянутый Смит попробует все-таки выяснить в конце концов, может ли человек, рожденный честной американкой, честно прожить жизнь в той стране, где он родился». Да, да. Пишите, Харди, пишите! А впрочем, черт с вами, если этого не напишете вы, это напишу я сам и в конце концов найду в Америке место, где мне это напечатают. Вышеупомянутый Смит долго и наивно думал, что есть одна Америка. Сейчас он знает: Америки две. И если вышеупомянутому Смиту, к его счастью, да, да, – к счастью, нет места в Америке Херста, то он, черт возьми, найдет себе место в другой Америке – в Америке Линкольна, в Америке Рузвельта.
Занавес
1946
Четвертый
Драма
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Он
ebooksa