Вспомнив о школе, я тяжело вздохнул. Учителей по-прежнему не хватало, вернее их не было совсем. Отец Геронтий нес свой просветительский крест в воскресной школе, а преподавать грамоту в новом училище я упросил пойти духовника княжеского, грека Матфея Икониса. Заодно, по такому удачному случаю повесив на того еще и греческий с латынью. На арифметику и простейшую геометрию удалось поставить новгородского зодчего, что выписали на строительство нового Тверского собора. Мужик упирался и не хотел брать на себя непривычное дело, но серебро умеет уговаривать, и в конце концов он согласился. Историю и географию пришлось взять на себя, тут уж, как говорится, сам бог велел.
Вот с чем проблем не возникло, так это с преподаванием военного ремесла. С легким сердцем повесил пешее построение и владение мечем на Калиду, а лук, арбалет и конное дело на Куранбасу. С этими двумя я церемониться не стал и на их кислые мины ответил просто… Надо и все!
Вспомнив о школе, откладываю исписанные колонками цифр листы и беру чистый. Я хоть и был когда-то учителем, но к завтрашнему уроку надо хоть какой-то план набросать. Макаю гусиное перо в чернильницу и тут слышу странную возню за дверью.
Прислушиваюсь и разбираю сварливый голос Куранбасы.
— Ну куда⁈ Кудыть прешь⁈ Весь день идут и идут, управы на них нет! Хоть к вечеру бы угомонились, консул ведь не железный, ему тож отдых надобен.
В ответ слышу шипение Калиды.
— Чего ты раскудахтался-то! Человек тока прибыл с вестями срочными, потому и веду. Я что же не понимаю…
Половец тут же взрывается.
— Раскудахтался! Ты, Калида, за языком-то следи своим! Я тут при исполнении, а ты, коли понимал бы, то на ночь глядя не перся!
На миг прикрываю глаза, принимая тот факт, что сегодня вновь нормально поспать не удастся. Выдохнув, резко встаю и иду к двери. Распахиваю ее и вижу раскрасневшиеся лица своих главных советников и человека за спиной Калиды.
«Осунувшееся, усталое лицо, одежда и сапоги под слоем пыли. — Рефлекторно оценивает взгляд, и я делаю вывод. — Гнал издалека! Видать новости и прям горячие!»
Половец зло зыркнул на Калиду, мол, ну что разбудил изверг, и я успокаивающе кладу руку ему на плечо.
— Ничего, Куранбаса, пусть заходят.
Оставив дверь открытой, разворачиваюсь и иду к столу. Слышу за спиной ворчание половца и шепот Калиды.
— Ну, чего стоишь, давай заходи!
Сажусь в свое кресло и, развернувшись, смотрю на входящего. Одет в добротный, хоть и давно ношенный кафтан, сапоги в пыли, но видно, что целые, не драные.
Мужик срывает шапку прям у порога и кланяется до земли. Перевожу взгляд на Калиду и спрашиваю.
— Кто таков? Чего привел?
Калида хмурит свои черные брови и кивает на склоненного гостя.
— Человек из Пскова гнал, беда там.