— Не меньше, — резко мотнула головой мелкая. — Я — Дик, юнга «Евы», и я никогда более не дам вам повода во мне сомневаться! — с расстановкой произнесла она. — Только оставьте меня на корабле, прошу! — умоляюще прошептала затем. — Космос свидетель, капитан: я оправдаю ваше доверие!
— Хорошо, — не стал уже тянуть с ответом я. — Юнга Дик Днэсс иль Бака! Ваши извинения приняты! С учетом сильного нервного напряжения, в котором вы находились в момент проступка, ограничимся на этот раз устным замечанием. Несите службу, юнга!
— Слушаюсь, капитан! — сглотнув, судорожно отсалютовала мне девочка.
23. Вторая на луне
Оставшиеся три нырка прошли для Ксен и Брин благополучно: ни та, ни другая жертвой тоннельного проклятия не стала. Нельзя, правда, не отметить, что в свободное время обе блондинки возобновили свои занятия с Дик — юнга изо всех сил старалась быть полезной экипажу. Может, эти их упражнения и впрямь как-то сказались: все-таки у нашего пилота теперь насчитывалось целых девять успешных попыток подряд — в прошлый раз Брин вырубилась как раз на девятой. Впрочем, это было аккурат на уровне ее дипломных девяносто двух процентов соответствия и уж точно ничего не гарантировало в будущем.
Никаких других существенных происшествий до конца рейса на борту также не случилось — да и несущественных, в общем-то, тоже. Разве что уже на самом подлете к системе Огуа Аран доложила, что изгнанный ею вирус попытался о себе напомнить, но без труда был нашим бортмехаником бит. Как и обещала мне ранее шестисолнечница, на корабле даже ни одна лампочка при этом не мигнула.
— Интересно, как вирус вообще оказался в том перстне? — задумчиво пробормотал я, внимательно выслушав отчет Аран.
— Сама недоумеваю, — охотно поддержала тему цифровая копия. — Слишком уж это мощное — и слишком специфическое — оружие, чтобы случайно заваляться у банального уличного грабителя! На что бы оно ему сдалось? Разве что тот негодяй и не догадывался, что за штуку таскает на пальце — ну, как наша Дик потом. Просто отобрал перстень у кого-то — и нацепил…
— Ну, не знаю, — покачал головой я. — Открыто носить такой трофей… Разве что чисто для форсу бандитского? Украденные деньги легко перевести на анонимный счет — и никаких концов потом не сыщешь. А перстень — его же могли случайно опознать!
— Да что там опознавать — оболочка самая заурядная, — махнула рукой шестисолнечница. — Таких по галактике гуляет — миллиарды! Вот начинка в печатке — да, пряталась нетривиальная. Но это нужно фелидой быть, чтобы догадаться! Я, например, ничего не заподозрила, хотя в кристаллах разбираюсь!
— Да уж, у нашей Уняйи чутье так чутье… — хмыкнул я, подумав при этом не только о перстне.
— Это еще хорошо, что у нас на борту нет гóргора, — в свою очередь усмехнулась моя собеседница. — Они, говорят, и вовсе мысли читают! Правда, вроде как, мало что там понимают. Но то, что кажется им неприятным, из чужой головы выпалывают!
— Гóргоры же вроде с людьми не контактируют, нет? — припомнил я.
— Ну так и фелиды редкие гости на человеческих кораблях, тем более — в экипажах!
— Если буду брать в команду гóргора — то только гóргора-девочку, — несколько нервно хохотнул я. — Дабы не разрушать сложившейся гармонии. Бывают же гóргоры-девочки?
— Понятия не имею, — развела руками Аран. — Гóргоры — одна сплошная загадка, почище фелид!
— Прям как человеческие женщины, — подмигнул я шестисолнечнице. — Нам подходит, берем!
Диспетчерская порта КК-177, арендованной «Космокором» луны на орбите родной планеты наших близняшек (да, да, ясное дело, я помню, что Брин — клон, но так звучит куда теплее), была полностью роботизирована. На подлете пилотам даже не требовалось лично выходить на связь и запрашивать разрешения на посадку — вся необходимая информация считывалась с борта специальными сканерами, после чего, также автоматически, звездолет получал посадочное предписание. Более современные корабли и вовсе заводились на твердь без участия своих экипажей, при помощи особых улавливающих лучей, но старичкам-«Оркам» подобное было недоступно, так что Брин без дела не осталась.
— М-ня, странно! — проговорила справа от меня из бомбардирского кресла Уняйя, когда после доброго получаса орбитальных маневров «Ева» наконец опустилась на выделенную ей площадку. — Такая продвинутая луна, а на летном поле — обычный человек с сигнальными огнями, м-ня…
— Не может быть! — удивился я.