26. Голубь и горлица узаконены были Моисеем для принесения в жертву (Лев I:14–17; V:7; XII:6–8; ср. Лк II:24). В устах Псалмопевца (LXXIII:19) горлица является символом избранного народа. Этим же неясным именем называет свою возлюбленную Соломон (Песн II:14). Подобно горлице овца употреблялась в качестве жертвенного животного (Лев I:10–13; IV:32; V:7). В Псалтири народ Божий признается овцами пажити Его (LXXVIII:13), водимыми Богом, как Пастырем (LXXIX:2). Так как целый ряд образов обнаруживает сходство с Песнью Песней, то отсюда Гункель (361) заключает, что современное автору Иудейство понимало ее аллегорически, как изображение союза Иеговы со Своим народом.
27. В латинском тексте высказывается мысль, что закон одобрен всеми людьми (ab omnibus probatam). Языческий мир даже при незнании писаного закона платил ему дань уважения, так как внушения естественного закона, выражавшиеся в голосе совести, совпадали с предписаниями закона Моисеева (Рим II:14–15; I:32). Это чтение защищают Фолькмар (28), Гильгенфельд (50), Цеклер (452) и Биссель (648). Гункель (361) предпочитает чтение сирского и эфиопского переводов, где идет речь о том, что Бог из всех законов одобрил один (et ex omnibus probavisti legem). У каждого народа есть свои законы. Их так же много, как и народов в мире. Но ни у одного народа, по словам Моисея, не найдется таких справедливых постановлений и законов, как у Израиля (Втор IV:8).
28. Мысль о насаждении на одном корне других отраслей, выраженная в Вульгате (et praeparasti super unam radicem alias), весьма близко напоминает речь Ап. Павла (Рим XI:16–24) о привитии язычников к доброй маслине. Она стоит в явном противоречии с миросозерцанием автора, для которого альфой и омегой является родной народ, и в глазах которого языческий мир ничто (VI:56). Рукописи латинского текста при всей своей темноте не оставляют сомнения в том, что у автора была здесь противоположная мысль об избрании Израиля предпочтительно перед всеми прочими народами: «ты уготовал один корень больше других» (et praeparasti unam radicem super alias). В восточных переводах говорится о преимущественном отвержении одного корня сравнительно с остальными. Израиль, отвергнутый Богом за грехи, терпит гораздо больше унижения, чем язычники, враждебно относившиеся к Богу. Фолькмар (29), Фриче (30), Цеклер (452) и Гункель (361) признают последнее чтение первоначальным, объясняя происхождение латинского текста ошибочно прочитанным греческим словом ητίμασας (от глагола ατιμάζω — бесчещу). Оно принято было за ήτοίμασας (от глагола ετοιμάζω — приготовляю).
29. Языческий мир в глазах автора является противником обетований Божиих, неверующим Егo заветам. Преступления язычества не грех неведения, так как при Синайском законодательстве голосу Иеговы внимала вся вселенная.
30. Нельзя отрицать заслуженности наказаний, постигших Израиля. Непонятно только, почему Бог не наказывает его Своею рукою посредством голода, моровой язвы и землетрясения, а избирает для этой задачи язычников, достойных еще более суровой кары.
35. Ср. Иер XX:17–18; XV:10; XX:14. Это место приведено у Климента Александрийского с определенным обозначением автора (Strom. III, 16): «Почему утроба моей матери не стала для меня могилой, чтобы мне не видеть бедствий Иакова и изнурения рода Израилева? — говорит пророк Ездра». Эта выдержка определяет конечный пункт, далее которого не может быть отодвинуто появление пророческой книги Ездры. Отношение к ней Климента Александрийского, признающего ее за подлинное произведение Ездры, свидетельствует о том, что к концу II века она имела за собою почтенную давность, так что Климент ничего не знал обстоятельствах ее происхождения. В виду этого теории Гартвига, Гутшмида и Ле-Ира, отодвигающие книгу к началу III века или частнее к 218 г., должны быть отвергнуты.
36. Ср. Иез XVII:24.
37. По представлению древних ветры заключены как бы в меха, причем для каждого назначено особое место (Иов XXXVII:9, XXXVIII:22–24). В эфиопском и арабском переводах вместо ветров идет речь о хранилищах душ. Разница объясняется возможностью двоякого перевода слова πνεύμα. Восточные переводы (сир., эф., ар. 1) дают перечень явлений недоступных для понимания человеку в более подробном виде: «Покажи мне образ тех лиц, которых ты еще не видел». По убеждению послепленного иудейства, голос, подобно всему существующему, имеет чувственный облик, недоступный для восприятия человеку лишь по ограниченности его разума.
38. Ср. Дан II:11.
40. Ангел отожествляет себя с Богом. Равным образом, и сам Ездра называет его Владыкою, Господом (V:38) и Творцом мира (V:45). Подобные примеры не раз встречаются в Ветхом Завете.
41. Автор ставит вопрос, как согласить последовательную смену одного поколения другим с одновременностью суда для всех людей. В русском переводе согласно с Вульгатой отмечено преимущество тех, кто будет жить при кончине мира перед современным и всеми прошлыми поколениями (tu ргоре es his qui in finem sunt). В рукописях мысль иная: tu praees his qui in fine sunt. Фолькмар произвольно влагает сюда такое значение: Бог владычествует над всем от начала до конца мира, и потому может ответить на вопрос о судьбе людей. Более вероятно предположение Гункеля, что слово praees представляет перевод греческого προφθαίνεις (προφθαίνω значит утверждать, предварять, идти навстречу). В этом случае смысл получается следующий: «Ты встречаешь (благословениями и блаженством) лишь тех, кто будет жить при конце». В иудействе существовало первоначально убеждение, что весь народ в лице его последних поколений будет участником нового века. Оно и отразилось в данном случае. Впоследствии, с большим развитием эсхатологических представлений Царство Мессии стало считаться достоянием одних праведников (VI:25; VII:27; XIII:16–24; ср. Лк II:29–32). Вопрос, поставленный здесь, долгое время занимал умы и сердца иудеев и первых христиан, с нетерпением ожидавших конца. Его решает Ап. Павел в 1 послании к Солунянам (IV:13–17).
42. Суд будет произведен одновременно над всем человечеством, как над умершими ранее, так и над современным автору и последующими поколениями. Как в венке ввиду его круглой формы нельзя найти начало или конец, так и на последнем суде люди нисколько не будут разниться в своей судьбе в зависимости от времени, когда они жили. По мнению Кабиша (45) здесь имеется в виду раздача венков победителям на играх (ср. 1 Кор IX:24–27). Как победные венки раздаются не тотчас же после каждого отдельного состязании, но по окончании всех игр, так и венцов блаженства удостоены будут сразу все праведники. Данное место приводится у Амвросия Медиоланского (De bono mortis, 10): «Предупреждая жалобы людей на то, что умершие ранее праведники до наступления дня суда долгое время несправедливо будут лишены заслуженных ими наград, Писание дивно говорит, что день суда будет подобен венку, так как тут не будет иметь значения ни промедление недавних пришельцев, ни поспешность явившихся прежде». Кроме того им пользуется автор 34 беседы на Ев. Матфея, приписываемой Златоусту (Opus imperfectum in Mattaeum Hom. 34). Беседа по мнению Лике (148) принадлежит арианину, жившему при Феодосии Великом. Она сохранилась лишь на латинском языке. Здесь дается обстоятельное толкование символа венка: «Желая показать одновременность призвания всех святых и отсутствия какой бы то ни было разницы между ними из-за времени, пророк Ездра говорит, что все святые в своей совокупности будут представлять как бы венок, ибо, как в венке вследствие его круглой формы не найдешь, где бы было на твой взгляд начало или конец, так и среди святых никто не называется новичком или первым в зависимости от времени пребывания в том веке». Гильгенфельд (Esra und Daniel, 69. Messias Iudaeorum, 52) и Гаусрат сближают конец стиха, где говорится о первых и последних, с Ев. Матфея (XIX:30; XX:16) и допускают возможность литературной зависимости одной книги от другой. Но все сходство ограничивается отдельными словами. Евангельское пророчество, что первые будут последними и последние первыми, имеет в виду отвержение иудеев и призвание язычников. Эта мысль совершенно чужда нашему автору.
43. Латинский текст точно воспроизведен в славянской Библии. «Разве Ты не мог бы за один раз сотворить тех, которые были сотворены прежде, которые живут теперь и которые будут жить».
44. «Тварь не может обнаруживать большую поспешность, чем Творец». Она не в силах вопреки планам Божиим спешить со своим появлением на свет и развитием.
45. Автор ссылается в начале стиха на слова Ангела о последнем суде, на который предстанет сразу все человечество. Дальнейший смысл весьма темен, вследствие замены в Вульгате будущего времени прошедшим. Фолькмар, защищающий чтение Вульгаты, видит в первых словах ссылку на рассказ книги Бытия о творении. Но текст книги не дает для этого оснований. По мнению Фолькмара, Бисселя и Лептона здесь излагается учение Филона, что Бог сотворил все вещи сразу (Ср. Сир XVIII:1, κοινή). В рукописях идет речь о будущем воскресении всего человечества. «Как же Ты сказал рабу Твоему, что Ты сразу (in-unum) оживишь (vivificans vivificabis) созданную Тобою тварь? Ведь, если они будут жить (viventes vivent) все вместе (in unum), и творение сможет носить их на себе (sustinebit), то оно и теперь в состоянии носить на себе всех людей вместе (in unum) в их теперешнем виде (praesentes)». Автор продолжает отстаивать свою мысль, что самым лучшим было бы создать всех людей сразу. Это ускорило бы суд, которого он с таким нетерпением ждет (Ван-дер-Улис, Гильгенфельд, 53. 129, Цеклер, 453 и Гункель, 363).
49. В своем развитии мир проходит те же возрасты, что и отдельный человек. «Как не может рождать младенец, и та, которая уже состарилась, так и Я распределил созданный Мною век».
50. Славянский перевод высказывает мысль, что хотя мир по времени своего существования и должен быть признан молодым, однако, по всем остальным признакам он приближается к старости. По мнению Фолькмара и Цеклера Ангел в предшествующей речи дал понять, что мир еще молод. Это и побуждает автора вновь поставить вопрос о близости конца. Однако, гораздо естественнее видеть в данном стихе вопрос, выраженный в разделительной форме. Такое значение он имеет в сирском, армянском и нашем русском переводе (Hilgenfeld, Fritzsche, Bissel, Bensly, Gunkel). Это тот же вопрос, который задавал Ездра в предыдущем видении (IV:33, 45), о времени, остающемся до наступления нового века. Мысль об одряхлении мира встречается у языческих (
56. Из того, что сказано выше о последнем посещении мира Богом, не было никаких оснований допускать какого-либо посредника между Богом и людьми. Особая важность, придаваемая автором этому вопросу, побуждает предполагать, что он полемизирует здесь против распространенных в его время в среде иудейства взглядов, будто последнее посещение мира будет осуществлено при посредстве Мессии (Volkmar, 37. Kahisch, 48. Gunkel, 337). Предположение Фолькмара, что он борется здесь против христианской проповеди о близком пришествии Мессии (Мф XXV:31–46, Рим II:16), недостаточно обосновано.
Глава VI
1. Для доказательства своей мысли, что последнее посещение мира Бог произведет Сам, автор проводит полную аналогию между началом мира и его концом. Как при создании мира Творец не прибегал к чьей-либо помощи, так Он не будет нуждаться в посреднике и для совершения последнего суда над людьми. Рисуемая здесь высокопоэтическая картина творения мира заимствована из предания (ср. Притч VIII:24–29; Пс LXXXIX:2). В славянской Библии точно передан смысл латинского выражения exitus saeculi — «исходы века». Так как рядом идет речь о ветрах, то, очевидно, под веком здесь разумеется небо, небесными воротами названы те отверстия в тверди небесной, откуда дуют ветры и выходят звезды, чтобы совершать свой установленный путь. По представлению древних каждое атмосферическое явление имело на небе особое помещение, снабженное дверями.