– Хорошо, хорошо! – Дэн показал раскрытые ладони, сел на колени перед контейнером, постучал по пластику.
– Зачем тебе это? – спросил он, ощупывая крышку и отыскивая замок.
– Дай… – глухо повторила она чуть ли не с рычанием, не своим, не человеческим голосом.
Такой он никогда ее не видел: глаза выпучены, лицо перекошено от ярости. Дэн вообще засомневался, что это его мать. Хозяйка склепа опустила голову, забубнила что-то себе под нос.
Парень тихонько приоткрыл крышку, увидел колбы с темной жидкостью, закрепленные в специальных дужках, чтобы не разбились, и тут же захлопнул контейнер.
Она услышала щелчок замка и уставилась на него немигающим взглядом. Дэн поднялся, крепко прижимая контейнер к груди.
– Сейчас я открою. Потерпи. Замок заело, – он пытался говорить ласково, но его голос предательски дрожал.
– Даня… – проворковала она, медленно приближаясь, – Данечка…
Ее била сильная дрожь. Он вздохнул, чудовищным усилием сдержал подступившие слезы. Что, если ей можно помочь? Что, если она не свихнулась?
Он уже открыл было рот, чтобы рассказать ей о том, как ждал встречи с ней все эти годы, но тут заметил нечто странное: ее плечо на миг погрузилось в столб света, а когда опять очутилось в тени, кожа слабо засветилась, словно впитала в себя лучи.
– Ты… Значит, ты полудница?!
Он попятился. Она нахмурилась, сжала зубы и пошла на него. Парень услышал, как шлепают по камню ее босые стопы. Он отпрыгнул в сторону, и она вновь погрузилась в световой столб – левая половина лица зажглась жутким огнем.
Дэн ударился спиной о стену, оказавшись в тени. Под ногами захрустела отколовшаяся от древних стен каменная облицовка.
– Дай! – проревела она.
– На!
Он быстро нагнулся и швырнул кусок отколовшейся плитки в темноту. Как ни странно, полудница купилась на этот дешевый фокус и отвлеклась на шум.
Дэн рванул к выходу, отбивая ногами дробь. Если древние ворота заклинит – ему конец. Он сжался, ожидая, что пылающая рука вцепится ему в волосы. Проскользнул в проем и навалился плечом на тяжелую дверь. Вовремя. В щели мелькнуло искаженное от ярости лицо. Ногти скрежетнули о металл. Парень нащупал ржавую задвижку и, пыхтя, сдвинул ее, прижался лбом к холодной стали, сполз на пол, обессилев от ужаса.
Опомнился он от жуткого завывания, послышавшегося изнутри зала. Парень нырнул в темноту, побежал вслепую, не вытягивая рук, на везение.
Дыхание быстро сбилось, он остановился, согнулся пополам.
«Никогда, никогда больше не буду верить снам. Никогда не пойду в то место, которое мне снилось. Никогда никуда не пойду один! Только бы выбраться, только бы успеть…».