Поймут ли? Но вступал в права разум, и порой начинали трястись руки.
Восемь карт подряд убил. Снял две с половиной тысячи и потный отошел. И что-то удивлялось в душе.
— И только-то? Всего и дела-то — пустяк, а вон какие деньги…
Но уже хотелось иметь пачку еще больше.
Лесоторговец Шенкман, изжитый брюнет, столичный гость, цедил сквозь зубы, тысячу проиграв:
— Н-ну и иг-грок! Ему талия попала, а он снимает после каждой девятки…
Так-то оно так… Но… вон рубаху крахмальную хоть выжми. До того волновался… Самое благоразумное — это уйти теперь… А завтра же в отпуск…
А ведь взбудоражил его Шенкман. Игра продолжается. Не играющие клубские гости, полупьяные, в дрянненьком зальце нелепо по паркету шаркают. Шаконь разделывают. Как-то бедно, убого все выглядит. Или это оттого, что три без малого тысячи в кармане увесисто лежат?
А мог бы и больше взять. Впрочем…
Во второй раз легче… Господи! Прости меня за мошенничество, но Ты знаешь ведь… А потом век замаливать буду и карты не возьму в руки…
Аммиаком пропитана заплеванная уборная.
Пришлось спрятаться в кабинке. Удалось достать со стола колоду.
Накладывает. И проверяет. Шепчет:
— Первая и третья — вам… вторая и четвертая мне… «Жир» тем и комплект себе… На девять ударов.
Сунул в карман и тихонько вышел, ни на кого не глядя.
Пристроился опять к столу зеленому; и за бумажником лезучи, мелко и жалобно под полой перекрестился:
— Спаси и помоги Твоею Благодатию.
Игра крупнее стала. Вот и опять подменить удалось. Загорячились все. Давно играют. Устали вниманием.
…Растет банк у Халявкина. За десять тысяч перевалило.
— По банку, — цедит Шенкман, на вид хладнокровно.
ebooksa