— Осталась без хозяина, наверно, кто-нибудь подобрал ее.
Остниек вспомнил свой разговор с Вилбертом и улыбнулся. Лишнее доказательство, что дело верное.
После конференции Фердинанд еще несколько дней провел в Курземе. Он хотел получить полный список тех, кто поедет в Ригу. Оказалось, что составить такой список было невозможно. Некоторые то давали согласие, то отказывались. Это огорчало не только Фердинанда, но и непосредственных организаторов конференции. Чувствовалось, что кто-то мешал.
Среди мешавших очень деятельны были главари банд Фелсберг, капитан Крауя, Круст и другие.
— Никаких царей нам на шею не нужно! Посмотрим, чем эта канитель кончится! Если иностранцы хотят помочь, то пускай помогают, но пусть столько языком не треплют.
Так они отвечали организаторам конференции. Некоторые группы попросту исчезли и в лесах больше не появлялись.
Фердинанд был озабочен. Неужели это дело провалится? Нет, провалиться оно не могло. В желающих ехать недостатка не было. Могли лишь измениться намеченные масштабы.
Поскольку количество едущих точно установить было нельзя, то условились, что в определенных местах будут ждать машины, которые примут всех, кто явится. Президенту рекомендовалось ехать последним.
Когда Лапиню доложили о действиях раскольников, он только вздохнул:
— Таковы латыши. Пять человек — семь партий. Единения не хватает… национального единства! Каждый только о своей шкуре думает…
Лапинь в это время как раз примерял новый костюм. Он тоже заботился о своей шкуре. Она должна была быть безукоризненной — от обуви до галстука. Министр-президент должен выглядеть так, как подобает выглядеть министру-президенту. Его люди шныряли по всей округе в поисках нужных принадлежностей туалета. У какого-то бывшего лесника раздобыли даже трость с набалдашником слоновой кости.
В конце концов помимо Лапиня еще пятнадцать человек были готовы ехать. Среди них — бандитские главари: Прокурор (Дижгалвис), Каулс (Остниек), Атаманс (Карклинь), Лив (Вишкис), Юрмалниекс (Блум), Мисиньш (Бривниек) и другие.
В первый день в Ригу поехало семь человек, за ними, в каждые четные дни, — по двое-трое. Наконец подошла очередь самого министра-президента. В то утро в вентспилсском поезде сидел корректно одетый человек. По коридору вагона он прошел, опираясь на шикарную трость с набалдашником слоновой кости. Если бы кто вздумал проверить у него документы, он предъявил бы совершенно новенький советский паспорт на имя Петериса Земдеги и командировочное удостоверение Республиканской больницы, из которого явствовало, что хирург Земдега направляется в Угале для проведения сложной операции. Теперь он, после удачной операции, возвращается на место своей работы. При нем даже была благодарственная грамота.
Проверки документов не было, и хирург благополучно доехал до станции Торнякалнс. Он медленно шел по перрону. В одной руке трость, в другой маленький чемоданчик из красной кожи. Дул тихий осенний ветер, и на перрон падали желтые листья. Слегка пригревало осеннее солнце. В конце перрона хирург остановился, достал белоснежный носовой платок, снял шляпу и отер лоб. Неторопливо оглянулся. Поезд уже грохотал на даугавском мосту. Немногие пассажиры, сошедшие в Торнякалнсе, исчезли. В станционное здание ушел и дежурный в красной фуражке. Только какой-то железнодорожник гнул спину над ящиками, устанавливая их на багажную тележку.
Хирург тщательно надел шляпу и сунул платок в наружный карман пиджака. Потом тем же размеренным шагом ушел по тропинке со станции. Степенно дошел до Елгавас гатве и сел на трамвай. В трамвае немного пассажиров, у каждого из них свои заботы и интересы. Никому нет дела до человека с тростью и чемоданчиком. Трамвай сворачивает на улицу Баускас. С каждой остановкой пассажиров становится все меньше. Наконец в трамвае остаются хирург и какой-то старик в ватнике и резиновых сапогах. Рядом с ним две складные удочки. Рыболов чуть навеселе и все пытается завязать разговор с кондукторшей. Та, ответив шуткой, уходит на переднюю площадку поболтать с вожатым. Лишившись собеседницы, рыболов обращается к пассажиру с тростью и красным чемоданчиком. Кричать на весь вагон неудобно и, он пересаживается к хирургу.
— Как вы думаете, будет сегодня клевать или не будет?
Хирург совсем не в восторге от непрошеного собеседника. Он заметно нервничает. Это видно по глазам.
— Не знаю, я не рыболов.
— Тогда вам не дожить до ста лет. Какую я прошлый раз щуку вытащил! Семеро человек детей ели и съесть не могли. Зубы точно у крокодила. Жаль, что сегодня так замешкался. Надо бы уже с утра на месте быть.
Трамвай подошел к конечной остановке, и рыболов, собрав пожитки, оборвал свой рассказ и, чуть покачиваясь, сошел с трамвая. Сошел и хирург. Рыболов удалился по шоссе, даже не оглянувшись.
ebooksa