— Нет, Жорж, это иллюзия. В трех метрах стена с голограммой внутри, но ход твоих мыслей мне очень нравится. Я хотел бы иметь такой дом, в котором были бы всегда открыты двери в другие миры.
К нам прибежала восторженная Ляля.
— Антош, ты гений, как ты смог, я даже запах родительского дома учуяла?
— Всё, что мы чувствовали очень легко воспроизвести в таком месте. — Змей сделал круг головой. — Это доступно всем, я считаю.
Экипаж «скорой» вернулся с третьего балкона, с которого открывался вид на огромную планету, в окружении миллиардов звезд. Она была многократно больше Луны. На ней просматривались кратеры, ущелья и даже тени от высоких гор.
— Впечатляет. — Алекс развел руки, одновременно изображая ими торжество и размер планеты. — Не грохнется на нас?
— Нет, это голограмма. Это я сам придумал. — Признался змей. — Болел когда-то астрономией.
— Да, такие болезни мы не лечим. — Произнес Петр. — А толчок-то без фокусов? Без засасывающей черной дыры?
— Разумеется, здесь все задумано для нашего развлечения. — Змей щелкнул кончиком хвоста и прямо посередине гостиной поднялся стол, уже готовый к приему гостей. На нем стояли блюда с едой и графины с напитками.
— Это настоящее? — Поинтересовался я.
— Это настоящее. Не спрашивай, как мне это удалось. До сих пор крик в ушах стоит.
— Так ты спер?
— Сменял на золото. Два слитка по десять килограмм жениху и невесте.
— Свадьбу ограбил?
— Повторяю, обменял с большим профитом для них. Как разберутся, будут еще благодарить. К тому же, там таких столов накрыто было раз в десять больше.
— Я тебя не узнаю, Антош. — Призналась Ляля.
— Я сам себя не узнаю. Мне теперь кажется, что я могу все делать сам, будто перешел на новый уровень осознания.
— Да уж, ты точно обогнал нас в своем развитии. — Для меня это стало очевидным.
Прежде я считал змея тюфяком, нерешительным, стесняющимся, но события последних дней полностью изменили это представление. Антош стал самостоятельным, причем настолько, что ему хватило смелости идти в одиночестве. А для этого требовалось определенная зрелость духа. Я же к такому был еще не готов, и не был уверен, что вообще буду готов когда-нибудь.
— Ну-с, рассаживайте нас по местам. — Петр потер руки в предвкушении.