Сердце Назиании

– Кажется, я начинаю догадываться как – встрепенулся вдруг Боярышник. – И как же я об этом мог забыть! Цветы можно успокоить при помощи музыки, – сообщил он притихшим садовникам. – Много лет назад долинные эльва именно так и поступили.

– Это все, конечно, интересно, – сказал дедушка Ромаший. – Вот только где мы музыкантов тут найдем?

– Я могу попробовать, – сказала эльва Пармелия и достала из-под плаща маленькую, в виде лука арфу.

– Она справится! – подтвердил Боярышник. – Пармелия хорошо играет, и голос у нее чудесный…

– Все равно ничего не выйдет, – заупрямился дедушка Ромаший. – Если мы начнем петь и играть, то сюда со всей Долины плеснюки сбегутся. Тоже мне придумали…

– Не сбегутся, – сказал Торфонос. – Никто эту игру даже не услышит.

– Почему это? – удивился Масленок. – Плеснюки, они что, все глухие?

– Они, ну то есть мы, не глухие. У нас просто нет музыкального слуха. Совсем. И поэтому мы не можем отличить игру на музыкальном инструменте от воя ветра или, например, шума листвы.

– А как же пение? – спросила Пармелия.

– Тогда, разумеется, плеснюки услышат голос.

– Понятно, значит, пение – это лишнее, – сказал Многоум. – А ты сможешь сыграть какую-нибудь колыбельную? – спросил он Пармелию.

– Я знаю несколько колыбельных. Можно вот эту попробовать, – Пармелия пробежала пальцами по струнам.

– Очень хорошо, – похвалил ее Многоум. – Только ты пока не играй. Нам еще подготовиться нужно. Не стоит успокаивать Цветы раньше времени. А то вдруг им потом успокаиваться надоест, – тут он повернулся к садовникам. – Наберите побольше воды, найдите длинные палки и какие-нибудь щетки и ждите моей команды.

– И все это нужно делать как можно быстрее, – проворчал дедушка Ромаший. – А то вдруг эти тугоухие плеснюки все же к нам нагрянут. Мы же вроде как еще не всю Долину у них отбили.

Загадка Киновариума

– А почему ты так уверен, что этот Киновариум что-то знает о меч-траве? – спросил у Медляги Солнечник, когда они все, за исключением Смеляги, который остался тренироваться, пробирались через не очень топкое болотце к дому дылдяя Киновариума.

– Ну, так здесь же больше никого нет, поэтому, – объяснил Медляга. – Если не Киновариум, то кто? Кто еще может знать?

– Никто, – согласился Солнечник. – Если не он, то больше уже и некому.

– Ой, ничего себе! – услышали они изумленный писк Пушинки, которая шла первой.

Когда они подбежали к ней, то увидели такую картину: Пушинка белым столбиком замерла на месте, только хвостик ее от ужаса дергался, а прямо перед ней в воздухе висели буквы. Буквы гласили: