Хранитель неторопливо запихивал свой балахон в мешок, а я пристально рассматривала его, не желая задумываться над таким поразительным сходством. Потому что... Нет. Мало ли на свете высоких стройных мужчин. Их очень, очень много, правда?
Хранитель развернулся и сделал странный жест обеими руками, я даже не сразу поняла, что он просто подкинул вверх свою маску. Сверкая на солнце сотней оттенков красного, жар-птица взлетела над нашими головами, закрутила спиралью клюв и рассыпалась на мелкие перышки. А перышки, вспыхнув почти невыносимо ярким светом, рванулись в небо, выше, выше...
Я смотрела на них, пока не исчезли, а потом очень медленно опустила взгляд на стоящего передо мной мужчину. Зажмурилась. Опять открыла глаза. Потрясла головой. Не помогло.
— Надеюсь, тебе понравится на Ленейре, — очень серьезно произнес Мидьяр Ле-Кинаро, закидывая на плечо свой мешок. В синих глазах не было ни смешинки, ни тревоги. Безумия там не было тоже. Только ожидание. Спокойное такое... Это был Ярр, обычный, знакомый, солнечный. Вот только я знала, каким он может стать. В любой момент. Повернуться второй стороной. Опалить бездной, хлынувшей из глаз. Заморозить искривленной улыбкой.
И голос, Мирра! Ведь у Хранителя был совсем другой голос. Но теперь-то ты знаешь, как может меняться голос Безумного Барда...
— Это ты? — задала я самый глупый из возможных вопросов.
Ярр только развел руками.
— Ты... Как же так? Зачем же ты меня сюда привел... Почему ты?..
— А зачем ты пришла сюда?
Не пришла даже. Сбежала. Сбежала с твоего концерта и рванула дальше, чтобы снять твою печать. Потому что ты мне не подходишь. Потому что я боюсь — тебя, себя, жизни, которая будет у меня с тобой. Но сказать об этом тебе — значит оскорбить. А ведь не за что, на самом-то деле... Ты — такой, какой ты есть. Но тебя так много! Ты даже не море, ты океан... слишком капризный и необычный океан, в котором в два счета можно утонуть.
— Ты знаешь, зачем я пришла! И я не просила тебя ставить на меня свою печать! Ты не имел права это делать!
Вот, это правильные слова. И я вовсе не оправдываюсь! Это правда.
— Ты пришла сюда, чтобы избавиться от меня, — сказал Ярр, и на мгновение в его глазах плеснулась ледяная тьма.
— Да! — зло подтвердила я, вскинув подбородок.
— Я не буду спрашивать — почему.
Не спрашивай. Потому что я не знаю, как тебе это объяснить.
— Но я хочу присутствовать при этом, — продолжил он и... улыбнулся. Той самой кривой улыбкой. Только сейчас в ней не было холода.
В ней была боль. И я испытала ее в той же мере, что он.
Это была не моя боль.
Или все же — моя?..