— Он сказал, что мы сами должны наметить свой путь. Каждая из нас. А он потом поможет укрепить наши начинания, если они ему понравятся.
Я усмехнулась.
— А если не понравятся?
— Тогда он предоставит каждой из нас идти выбранным путем, но самостоятельно. Без его помощи.
— Что ж, справедливо, — вздохнула я. — Надеюсь, мой путь ему ясен, и он противиться не станет. Ведь я давно выбрала. И менять ничего не буду.
Днем, покончив с приемом больных и накормив Итана, я собиралась в город, к аптекарю.
Нужно было пополнять запасы лекарств, перевязочных материалов, ниток для шитья, мазей. Аптекарь оказался отличным малым, профессионалом своего дела. Его зачахшая лавка, где время от времени кто-нибудь покупал микстуру от кашля, обрела новое дыхание. Я заказывала ему и обезболивающие пилюли, и прогревающий пластырь, и много-много такого, чего докторишка не брал никогда.
Да уж, крепкое в городе население, если горе-врач справлялся одним только алоэ…
О Синеглазке и его друге я не думала.
Ох, вру!
Старалась не думать, на самом деле.
Но мысли сами собой к ним возвращались.
Меня в тот дом больше не звали, и я мучилась в неведении, все ли хорошо с моим пациентом. Ну, и по Синеглазке скучала. Очень.
Он был самым ярким человеком в моей коротенькой жизни здесь. Не знаю, отчего меня влекло к нему.
Я постоянно прокручивала в голове его помощь мне в той операции. Его руки, испачканные в крови пациента, но действующие четко и уверенно. Его колкие замечания…
Мои плечи дрожали от сдерживаемого смеха, когда я вспоминала его доморощенного анестезиолога, шокированного происходящим, но отважно выполняющего свои функции.
Нет, мяснику однозначно повезло, что это именно герцог велел ему огреть доктора киянкой по голове. Против повеления герцога горе-целитель не мог идти. Иначе мяснику бы не поздоровилось…
Да и мне тоже.
***
В этот день я вынесла Итана на солнышко в сад.