Теперь, когда Кристиан сделал мне предложение официально, я решила, что могу тратить сокровища из моего клада. Умеренно, конечно. Все равно думали бы, что я живу на средства жениха.
Но мне не хотелось у него просить. И спрашивать разрешения у кого-то на то, чтоб воспользоваться моим кладом, я тоже не хотела.
Хотелось ощутить свою независимость и свободу.
Хотелось научиться распоряжаться своими ресурсами.
В конце концов, они действительно мои. И мне придется позаботиться о будущем детей, Итана и Рози.
С каждым днем дом становился все лучше, все чище и наряднее.
Ремонт преобразил его фасад. Садовники выстригли кусты в виде высоких приземистых пирамид, и свежая зелень очень красиво выглядела на фоне белоснежных стен.
Они вырубили все побеги, пробившиеся во дворе сквозь мостившие его плиты, убрали всю траву, и оказалось, что двор довольно большой, окруженный изящной балюстрадой.
В саду были расчищены все дорожки, убран бурелом и все деревья, кустарники и цветы приведены в строгий порядок. Никакого хаоса, все по линеечке, все на своем месте.
— Вот это настоящая господская усадьба! — говорила довольная Ивонна.
Для нее я купила великолепное синее платье и роскошную тонкую шаль, приличествующую экономке солидного дома.
Теперь под ее командованием было около десятка людей. Даже няньку для Итана мы подыскали, и он теперь был под постоянным присмотром.
А Ивонна, избавившись от необходимости заниматься ребенком, зорко следила, чтоб никто не сидел без дела. Всем находила работу.
Да и как ее было не найти?
Ведь дом следовало не только отмыть и отремонтировать, но и привести в жилой вид.
— Комнаты не должны быть сырыми, холодными и пустыми! — пыхтела Ивонна, лично натирая до блеска зеркала. — Эй, там! Несите-ка сюда побольше дров! Протопим это крыло как следует!
Ей, казалось, до ужаса нравится натирать до блеска серебряные чайники и кофейники. Ивонна даже помолодела лет на пять. А служанки, заслышав стук каблуков ее ботинок, тепли и драили вдвое усерднее.
Но вот против больницы в господском доме Ивонна решительно протестовала.
Кристиан поддерживал мое стремление устроить пункт помощи людям. Он говорил, что милосердная герцогиня и владелица земель — это очень хорошо. Лучше и не придумаешь.
Это значило, что в наших владеньях люди не оставались забытыми и ненужными.