Обещанная демону

– Хрустальное сердце, я полагаю? – произнес он, бесцеремонно положив руку на ее грудь, произнес он. И Ветта ощутила, как хрустальное сердце дрогнуло, забилось быстро-быстро, словно ему грозила опасность. – Надо же, сколько благородства оно может предать банальным и отчасти уродливым чертам…

– Кто вы?! – выдохнул Артур, побледневший, как приведение.  – Откуда вы знаете о хрустальном сердце?

Его светлые глаза стали черными от расширившихся зрачков, и маркиз, глянув на него, усмехнулся, отчего его желчное неприятное лиц стало еще гаже.

– Ты не узнал меня, мальчик мой? – произнес он вкрадчиво, отступив от перепуганной насмерть Ветты и подойдя ближе к Артуру. – Это же я. Тот, чью красивую фальшивую душу ты носишь. Тот, кем ты представляешься. Тот, кого ты заменяешь и чьи грехи принимаешь на свой счет. Тот, чьей марионеткой ты являешься. Тот, кому служишь. Тот, от кого отводишь подозрение и беды. Тот, чьего лица не знают Ротозеи. Твой отец. Король Ротозеев.

– Что?! – выдохнул Артур, отступая от старика. – Вы?.. Король – вы?!

Маркиз рассеянно пожал плечами – извини, так вышло, – и Артур выхватил свою палочку.

– Но какого черта?! – проревел он. – Какого черта?!

Маркиз снова глянул на Ветту острым взглядом, заложил руки за спину.

– Выйди вон, – рявкнул он, – нам тут с сынком нужно потолковать! И не смей никуда отходить от моего кабинета, не то шею тебе сверну! Поняла?!

Едва только за испуганной Веттой захлопнулась дверь, как Артур взмахнул свей звездной палочкой, и поток звездной темной магии ударил маркиза в грудь, прямо в сердце. Но черта с два эта магия могла бы свалить его, потому что там, на длинной магической цепочке, под одеждой, таилась волшебная палочка маркиза. Магия Артура разбилась, словно пыльное облако,  маркиз выхватил палочку – ту самую, которую никому не показывал, – и прижал ее к шее того, кого только что назвал сыном.

– Неплохо, щенок, – прорычал он, сверля испуганного Артура ненавидящим взглядом. – Но ты еще не дорос до меня… и даже до звания Принца Ротозеев тоже!

Палочка маркиза Ладингтона только называлась палочкой. На деле это была магия в чистом виде. На костяной рукоятке с выточенной на ней головой коршуна был укреплен магический длинный кристалл, сияющий отравленным голубоватым светом. То, что у иных магов было упрятано в палочку и проблескивало – колечками, зернышками, бусинками, звездами, – у маркиза было не оправлено в дерево, и этого было слишком много, слишком. Это была такая невероятная мощь, что если б маркиз захотел, он бы убил Артура одним легким нажатием.

– Сам рассчитывал стать Королем? – издеваясь, поинтересовался маркиз, сверля наследника недобрым острым взглядом. – Ты думал, что я исчез, умер или слеп, и не вижу того, что ты вытворяешь? Думал, мизинец Первого сделает тебя великим, если ты станешь владеть им единолично, тайно? Нет! Ты слишком труслив и ничтожен!

– Да уж посмелее тебя буду! – рыкнул Артур, сцепив зубы. – Коль скоро не напугался брать на себя твои грешки! А тебя смелым сделало сердце Первого! Так что на твоем месте я не обольщался бы насчет собственной отваги!

– Смелый щенок, – расхохотался маркиз и опустил свою опасную палочку. – Ладно; мы же родня. Не стоит нам ссориться. Я прощаю тебе твою дерзость. Яблоко от яблони недалеко падает, в конце концов…  К тому же, у меня на тебя есть планы. Подотри свои сопли. Присядь, выпей вина. На тебе лица нет.

– Какие сопли! – взвился Артур, отойдя от испуга. – По-твоему, я сопляк?! Трус и ничтожество?! Тогда зачем же ты напялил на меня свою душу и отдал власть над твоими Ротозеями!?

– Всего лишь для того, чтобы отвести беду от себя, – устало проскрипел маркиз, усаживаясь за свой стол. – Прости, мальчик мой, но ты рос вдали от меня, и у меня не было к тебе родственных чувств. Элиза, моя приемная дочка – к ней я привязан больше, чем к тебе. Но и ею я готов был пожертвовать, когда ты пожелал на ней жениться. Я-то знал, зачем она тебе. Отдать демонам. Расплатиться за мое храброе сердце. И я согласился ее отдать. Неужто ты не оценишь моей щедрости?! 

– То есть, – злобно просопел Артур, – ты оторвал меня от матери, забросил в нищий воспитательный дом, где у кормилицы таких, как я было целых десять человек, а сам проявил такое благородство, что женился на женщине с ребенком?! И жил в богатстве все то время, пока я прозябал в нищете?!

– Да черта с два, – поморщился маркиз, кривя тонкие губы. – Эта шлюха где-то нагуляла дочь, я даже не знаю, от кого. Ее муж был порядочным мерзавцем, он ее бил, и, кажется, я знаю за что. Потому что она строптивая шлюха. Она его ненавидела, слишком истово и свято, чтобы допустить до своего тела меня, когда я подсуетился и занял его место. Поэтому и подмены она не заметила; мы почти не общались. А после рождения Элизы я отдубасил ее как следует, так что у нее не осталось никаких сомнений насчет меня. Она уверена до сих пор, что я ее муж, маркиз Ладингтон.

– Но зачем все это, зачем тебе чужая жизнь, зачем тебе я и эта ненастоящая личина?..