Она смотрит в мое опухшее, красное, жутко некрасивое, залитое влагой лицо и вдруг шепчет:
– Ну, чего ты, как маленький, в самом деле? Успокойся же.
– Максим! Как ты не понимаешь! – выкрикиваю я. – У меня же теперь семьи нет!!!
– У тебя есть я, – неожиданно проникновенным голосом заявляет мажорка.
Я даже реветь перестаю. Только хлопаю глазами, уставившись на нее. А она вдруг, резко приблизившись и обхватив мою голову руками, целует в распухшие соленые губы.
Глава 52
Максим целует меня. Она делает это очень нежно, мягко, не вызывая у меня желания отвернуться или сомкнуть губы. Напротив, я раскрываю их навстречу, испытывая какое-то совершенно новое для себя чувство. Это нечто вроде восторга, счастья, наслаждения… Не знаю, как назвать ту радугу эмоций, что стала вдруг переливаться в моей душе. Как в природе, когда выходит из-за туч солнце, и хотя еще идет дождь, уже становится радостно, ведь понимаешь: туча скоро пройдет стороной, и снова будет ярко и красиво.
– Прости… – вдруг шепчет Максим, отодвинувшись. Смотрит мне прямо в глаза и я вижу, насколько она смущена. Что-то новенькое в её поведении. Прежде всегда делала, что хотела и поступала, как пожелается, а тут вдруг застеснялась. Непохоже на неё совершенно.
– За что? – спрашиваю, хотя ответ очевиден. Просто не знаю, как беседовать с девушкой, которая меня только что в губы целовала. Так сладко и нежно, словно любит. А может, правда? Мысль яркая, вспыхивает в голове, словно сильный прожектор, но тут же гаснет. Ерунда. Она же сама сказала, что влюблена в того мужчину, Алексея, помощника отца.
Отец… стоило прийти этому слову на ум, как и всё остальное всколыхнулось в памяти. Радуга исчезла, солнце затянули мрачные низкие тучи. Снова захотелось заплакать. Хотя и понимаю: это уже слишком. Я не ребенок все-таки, надо держаться. Потому сильно сжимаю челюсти и пальцы в кулаки. Хватить сопли распускать, Сашка! Возьми себя в руки! Литьём слез тут уже ничем не поможешь!
– За то, что поцеловала тебя, – говорит после длительной паузы Максим.
– Зачем?
– Нравишься.
– А как же Алексей?
– Прости, – говорит мажорка и отводит глаза.
– Теперь за что?
– Я придумала про своё увлечение им, – признается она.
– Максим, хватит с меня на сегодня откровений, – устало говорю я. – Даже если ты мне готова прямо сейчас сказать, кто на самом деле убил президента США Кеннеди, или кто был настоящим отцом Сталина, то промолчи. У меня больше нет сил. Я устал и хочу домой… Хотя да, конечно. Туда мне теперь путь заказан, – осознаю вдруг.
Максим встает на ноги, протягивает мне руку. Я беру ее, он вытягивает меня из неудобного положения, и когда поднимаюсь, оказываюсь в паре сантиметров от её лица. Замираем. Очень близко. Я ощущаю на губах её дыхание – мажорка ведь выше меня на полголовы. Неловкая пауза прерывается тем, что Максим делает шаг назад.
– Почему тебе домой дорога заказана, не пойму? – спрашивает она.